В которой Мариэтт любуется морскими Змеями,
а шалихафовец Сэлим хмурится.

Мариэтт: - Тс-с-с, Джио, не дергай Риту. Видишь – занята? – Чем? Она уже заканчивает! Ри, Ри, ты ведь всё, да? *Бенийка чуть сонно хмыкнет, отложит грифель и сотрет с пальцев черноту влажной тряпицей. Повернется к внучку Стефании.* Всё-всё, caro, я в твоем распоряжении. *Эскиз можно было доработать и позже – погода не располагала к высокому полету мысли. Было солнечно, было по-морскому свежо и настолько разнеженно после ночи на тюфяке, что организм Вальверде не протестовал и против порции дневного сна. Осмотрим же антураж. Та же самая хибарка в южной деревеньке, что за Городом; привязанная к колышку Каро, с расчесанной умелыми чумазыми ручонками Джиованни гривой густого шоколадного оттенка. То же самое море – сейчас удивительно спокойное, хотя накануне вечером угрюмо грозилось штормом и неласковым ветром. Теперь бирюза приветливо подсвечивает небесам, соревнуясь с ними чистотой и манящей глубиной цвета. То же крылечко, те же штаны с заплатами и еще влажноватые после обмывания прядки. И сумка
Мариэтт: привычная. Так и будет. Мир никогда не меняется, а еще реже меняются люди. Неизменные провожатые, к слову, оккупировали соседний заброшенный домишко, удивительно гармонично сойдясь по общим интересам в виде невысокой девичьей фигурки. Ри предпочитала не смотреть в ту сторону, да и сейчас сероглазую радовали совершенно иные, обычные вещи в виде белозубой улыбки Джио и чуть хрипловатого смеха старушки с Бения.* - Расскажи о нем! *И палец требовательно уперся в оголенное коротким рукавом простой туники левое предплечье. Змей скалился почти добродушно. Ритта коротко рассмеялась.* Хочешь такого же? *К ее изумлению пацаненок отрицательно мотнул головой.* Этот подарочек я привезла из Шалихафа. Мне помогла на него решиться… одна хорошая знакомая. *Оставим все мысли темнокосой при этом за кадром. Там все слишком противоречиво, тем более с учетом появления в жизни Вальверде Фир.* - А у нее тоже такой есть? – О… думаю, ей такой не нужен. Она… яркая. И красивая. И у нее есть свои секреты. +
Мариэтт: – Поня-я-ятно… *По тону было заметно, что ничего и не понятно. Закусив травинку, Джио перестал глазеть на Змея и внезапно подскочил.* Я же забыл! Принести тебе крабов? Я с утра поставил сетки! Maledire! *Стефания даже не успела отругать внучка – пятки засверкали по тропке к морской глади. Ри немножко устало потерла лоб. Нонна мягко положила ей руку на плечо, отвлекая.* Иди отдохни, nipotina. *Мариэтта кивнула, подобрала бумагу с грифелем и направилась в дом, провожаемая бризом и солнцем, ласково гревшим спинку в светлой тунике. Тюфяк манил – а девушка и не стала сопротивляться, впадая в дрему, где образами скользил Со-Джу и… Змей.*

DM-O: *Сверху повеяло горячим влажным воздухом. Где-то зашелестели барханы, а внизу - на противоположной стороне улицы, - прекрасная девушка пела чудесную песню, аккомпанируя себе непонятным музыкальным инструментом, похожим на гитару или на ситар... что-то среднее, но с тринадцатью струнами; звучание было волшебным. Балдахин цвета лазурного неба едва слышно шелестел шёлком у самого потолка. В комнате пахло дикими цветами и спелыми фруктами* Билкис! *Позвал кто-то - по голосу невозможно было определить, мужчина это или женщина - с балкона. Балкон выходил прямо на море... насыщенный бирюзовый с малахитом. И звон от него, словно от тысяч мелких деталей серебряного браслета* Билкис! *позвали вновь и рассмеялись*

Мариэтт: *Она приподнялась на локтях, с странным, смешанным чувством удивления и удовольствия отмечая, что ее локотки увязли в пышной перине, укрытой шелком перламутрового оттенка. Да… и ее ли локти? Нет, ее… Вроде бы. Еще выше, чтобы опустить ножки в перевитых мягких кожаных сандалиях на мраморный пол, с странными узорами змей среди виноградных лоз. Локоны, упругие, завитые, упали на грудь, перехваченную широкой узорчатой лентой по ткани… Ритта замерла. А затем встала, повинуясь голосу, которому просто невозможно было отказать. Туника почти не изменилась. Почти. *Не считая длины, атласности, оттенка слоновой кости и критской талии. +
Мариэтт: На правой руке плотно сидел изукрашенный письменами браслет, тяжелый, темно-золотой, которым при желании можно было (убить) измерить идеальную окружность. Зеркал нет, есть только балдахин, ложе, высокие арки балкона без малейших намеков на скромность и занавеси… и голос. Безумно пахло морем и дикими, пьяными цветами. Шаг, второй, мягко и почти бесшумно. Впрочем… ее все равно ждут. Правой рукой, с браслетом, девушка неспешно коснулась колонн выхода под портик балкона. Серо-синий взгляд немного насторожен. Иллюзия поглотила Ри целиком и полностью, не оставляя ни малейшего отрывка сна для осознания ирреальности.*

DM-O: *Море билось волнами о белоснежный берег. На балконе же стояла женщина, улыбалась и звенела браслетами на тонких руках. Она была одета богато для рабыни, но слишком бедно для свободной женщины. Она ещё аз назвала Ри по незнакомому (или слишком близкому?..) имени и указала на горизонт. Ри ничего не оставалось, кроме как проследить за незримой указующей линией. Там, на краю мира, где свечение становилось лазурным и тёплым, вились, издавая свободолюбивые крики, Змеи всех размеров и форм. Похожие на рыб с огромными львиными головами и белой чешуёй. Невероятных размеров гладкие змеи с гребнями по всей длине - или с шипами на голове. Розовые, кроваво-красные, синие, голубые и даже полосатые... они кричали приветственно, сплетались, и в рёве волн можно было различить имя. Они приветствовали Ри. Девушка могла почувствовать прикосновение к руке, нежное, но холодное*

Мариэтт: *Лишь какой-то неведомой гранью, оттенком эмоции, такой же древней, как храмы в этом Месте, Ритта улавливала нечто родное в имени, произносимом и женщиной, и рокотом бесконечно бессмертных волн, которые слишком мягко шелестели у самого берега. Как будто тонкая скорлупа отделяла сознание от памяти, от нужного искомого в прошлом (или будущем?) момента истины.* Билкис… *Ее губы, ставшие алыми от подкраски гранатовым соком с частицей хны – но ювелир об этом не знала – шепнули имя в унисон с уже звучавшими. И еще раз. И еще. А затем с удивлением перевела взгляд на руку. Потом – на женщину… и ее она… знает?* Кто Вы? Где… я?

DM-O: *"И пришла она в Город с весьма большим богатством: верблюды навьючены были благовониями и великим множеством золота и драгоценными камнями; и пришла к Соломону и беседовала с ним обо всем, что было у неё на сердце. И объяснил ей Соломон все слова её, и не было ничего незнакомого царю, чего бы он не изъяснил ей",- мягко зазвучало в голове, но это даже невозможно было уловить. Женщина улыбнулась, будто мать, а после прикоснулась к лицу девушки и провела рукой от лба её к подбородку* Закрой глаза *сказала она светлым улыбчивым голосом, и Ри погрузилась в бархатистую смесь темноты и полутеней. "И увидела царица всю мудрость Соломона и дом, который он построил, и пищу за столом его, и жилище рабов его, и стройность слуг его, и одежду их, и виночерпиев его, и всесожжения его, которые он приносил в храме Города. И не могла она более удержаться и сказала царю: верно то, что я слышала в земле своей о делах твоих и о мудрости твоей; но я не верила словам, доколе не пришла, +
DM-O: и не увидели глаза мои: и вот, мне и в половину не сказано; мудрости и богатства у тебя больше, нежели как я слышала". Прикосновение сделалось нежнее, и теперь кожа была горячей. Спина чувствовала шёлк, и тело - прохладу, какая опускается на вечерний Город. И море становится спокойным, и мир становится тише. "Блаженны люди твои и блаженны сии слуги твои, которые всегда предстоят пред тобою и слышат мудрость твою! Да будет благословен Бог твой, Который благоволил посадить тебя на престол Города! Господь, по вечной любви Своей к Городуавил тебя царём, творить суд и правду!.." Поцелуй над ключицей. Прикосновение к шее, такое горячее, что способно обжечь. Пальцы, изучающие изгибы талии и бёдер. "И подарила она царю сто двадцать талантов золота и великое множество благовоний и драгоценные камни; никогда ещё не приходило такого множества благовоний, какое подарила царица Савская царю Соломону",- голос, будто чувствуя себя лишним, больше не звучал. Только дыхание, такое тихое, будто Билкис боятся разбудить*

Мариэтт: *А перед глазами темнокосой проплывают все образы, именно проплывают… Блеск и величие, покорность, ухоженность… благородство. Прикосновение руки незнакомой прекрасной женщины стало переходом «из сна в сон», увлекая Ритту в еще более неведомые глубины. По величественным коридорам ступает ее тонкая нога в украшенном золотой нитью сандалии. По мягким ассирийским коврам, чьи краски могут поблекнуть только в огне. Минуя сотни слуг. Становясь на миг этой самой правительницей, вдыхая ее сандаловое дыхание, опуская ее веер темных, чуть насурьмленных ресниц. Изумляясь. Изумляя. Ведь был покорен Великий, пусть и не упомянут позже бестелесные анналы восхищение в глазах его. И поклон тоже сделает она, правую руку (в браслете) отводя в сторону, к подаркам, к золоту, к камням драгоценным. И улыбнется тоже она. Девушка на балконе вздрогнет, но не посмеет открыть глаза, а лишь крепче стиснет балюстраду точеными пальцами, пока Неизвестная касается ее тела.* Она прекрасна.

DM-O: *И пока на балконе женщина, продолжая улыбаться, начала рассказывать Ри, зачем её сюда привели и что она должна делать, и почему величественные Змеи и все прочие Звери придут поклониться ей, в тёмной комнате прозвучал голос, зовущий и тёмный, но в чём-то насмехающийся. Глаза цвета чёрного кофе, обжигающая смуглая кожа и широкие пальцы. Волевой подбородок и сильные руки. Кудри чёрного цвета. И касание ниже, уже не дразнящее, а мучительное. Пальцы врезались в нежную плоть, а зубы сомкнулись на шее, доставляя сладкую боль и мешая крикнуть. Море волна за волной стало прибывать быстрее, и на лице женщины появилась тревога: она перестала говорить, стараясь всмотреься в дальний край горизонта; там поднималась буря. Полубог подхватил Билкис за талию и усадил к себе на колени, заставляя целовать, заставляя терпеть боль от стянувших волосы пальцев. Пахло ладаном и миндалём. Лампады горели, будто звёзды: тускло и холодно*

Мариэтт: *Буря с трепетом, властно захватывала и небо и море. Змеи удалялись, их крик перешел в тоскливый плач, что перемежался каким-то глухим воем. Море стремительно темнело, грозовой мрак надвигался на Древний Город, так же неумолимо, как чужие пальцы в ее прядях. И… она отвечала на касания губ, целуя в ответ столь же неистово, ощущая те же запахи, впитывая со вкусом саму эссенцию страха, ведомого глубинным желанием. Только через одно сбившееся дыхание Ритта рискнет отодвинуться и всмотреться в эбеновую радужку.* Я… знаю тебя. *В этот момент, словно в унисон с событиями сна, Вальверде перестанет дышать размеренно. С ее губ, сухих, побледневших, сорвется слабый стон. Но его не услышит ни нонна, занятая на кухне, ни тем более Джио, что упрямо тащит к дому сеть с сердитыми крабами и заливисто хохочет время от времени. Девушка мотнет головой. А во сне сероглазая запустит пальцы в кудри, кошаче гибко подаваясь вперед поясницей и бедрами.* Ты вернулся…

DM-O: *Он улыбнулся почти радостно, почти доверительно и сказал, что никуда не уходил. Голос был родным, словно Ри знала этого человека больше, чем вечность; но, тем не менее, был этот голос и незнакомым, будто из заброшенного сна, который никогда не хотелось вспоминать. Рывок на себя, жёсткое движение бёдрами. Город окрасился теменью, а небо сделалось красным. Женщина в страхе закрыло лицо руками и заплакала. С неё спали золотые браслеты, с её кожи пропал лоск, а одежда пожухла, стала похожей на лохмотья. Девушка с музыкальным инструментом продолжала петь, но песня эта была иного толка; о чём слова, невозможно уловить. И по морю - огромный вороной конь, и всадник на нём высок и прекрасен. И глаза его пылают чёрным, но волосы его светлы, как отблески пламени, а кожа черна, будто обсидиан. Из груди полубога вырвалось рычание и смех, похожий на хриплое ликование. Движения становились глубже, касания острей, и дыхание сбивалось так, что невозможно было сделать нового вдоха*

Мариэтт: *Вначале было не Слово. Вначале была Боль, острая, пряная, страшная и сладкая. Низ живота, скрытый складками, обожгло огнем… и еще раз… и еще… Все было неправильно, неверно, не так… все было идеально. Та, что звалась Билкис, откинула назад голову, рассыпая по спине в тунике темные завитые пряди, из уголков глаз катились легкие слузы, но на губах блуждала улыбка, томная, полная (очередной боли) предвкушения пика. Гроза, жуткая, с лиловыми молниями заставила Змеев уйти, а женщину на балконе слабо вскрикнуть. Меж тем глаза Ри раскрылись, упираясь невидящим взором в высокий потолок – и в реальности она была близка к пробуждению от тянущей боли там, где раньше никогда такой не чувствовала. +
Мариэтт: Билкис свела бедра, и сама принялась подаваться навстречу, участвуя то ли в древнем акте плотской любви – то ли своеобразном ритуале. Одно сероглазая знала наверняка – все это кончится не особо хорошо… но предупредить самое себя не могла никак.*

DM-O: *Мужчина на коне был слишком похож на Билкис, но ещё больше - на полубога. Конь ступал по волнам, и каждый шаг его оставлял пятно крови. И город стал рушится, и Царь на коне поднял свой меч к небу, и разрушился древний Храм, и запахло смертью... Танец под покровом тьмы становился яростней, и теперь уже оставались глубокие царапины, и куски кожи летели в разные стороны, оголяя прекрасные золотые тела, которые до этого момента были заключены в оковы плоти. Они врезались в друг друга, как будто океан с океаном, как штормовой ветер с ураганом; такие стихии сносили в щепки флоты и стирали с лица земли города. Женщина на балконе упала и больше не поднималась, и ветер рассыпал её в прах, и унёс вместе со всем городом. Всадник посмотрел на Билкис. В спальной стало слишком громко и сладко, и буря близилась к завершению. Но кровь стала стекать по стенам, заливая и кровать, и две фигуры*

Мариэтт: *Первая алая капля упала точно в центр высокого смуглого лба, отмечая его то ли Знаком, то ли самой смертью. Одновременно с этим Ри вскрикнула – и от тяжелой боли, и от пульсации, что предзнаменует апогей. Вскрикнула и вжалась буквально всем телом в того, кто был сейчас внутри нее. Спящая побледнела и заерзала. А Билкис… нет… Мариэтта… или обе сущности в одном теле, победно застонала, принимая сладостное поражение плоти. Сейчас для нее не существовало ничего – ни времени, ни золотого праха, ни Всадника, чей взгляд тяжел и может свести с ума. Сейчас торжествовал миг полного блаженства…*

DM-O: *Крик заполнил все мыслимые пространства: высоту, глубину, время, ширину... стал единым в шести мерах - и разлетелся дальше, туда, где снам нет власти. Всадник спешился и устроился на величественном троне из слоновой кости и золота. Комната вспыхнула пожаром, заставляя золотые тела переливаться и перетекать одно в другое, и не было уже разницы: одно это существо или несколько. Зверь о двух спинах, Царь о 666 талантах золота. И падение, которому не было больше равных на земле. Из сна Ри вытянула собственная мелкая дрожь. И между сладостью и болью повисли голоса, нашёптывающие на уже непонятном далёком языке, которого Мариэтт не знала и знать не могла. И лишь одно слышалось понятным: "Возвращайся". И сон растаял*

Мариэтт: *Ее крик, финальный, жалобный вопль птицы, нонна услышит и поспешит в комнатку гостьи, к скромному тюфяку на деревянном лежаке. Ри металась по кровати, впиваясь пальцами в льняную простыню.* Т-с-с, nipotina… - Билкис… *Старая бенийка с усилием встряхнет Ритту.* Проснись! *Грубовато – зато действенно. Вальверде разомкнет тяжелые веки.* Порядок… помилуй… *Выдохнет несколько раз, утирая со лба легкий пот. Если бы не все та же тянущая боль, может быть сон и не остался диким ирреальным воспоминанием. Сандал – и его плоть в ней. Его – чья? Кто он? Неужели это Хаос так шутит над ней… или это что-то намного древнее Хаоса?* Воды. – Принесу. Лежи тихо… *По тону понятно, что Стефания недовольна. Но не просьбой сероглазой, нет, а состоянием девушки, по виду которой сейчас можно было предположить, что она только этим утром отошла, выкарабкалась из тяжелой болезни. Сон забрал все силы, а может – и не только.*

DM-O: *Глаза он открыл с недовольством, долго хмурился и не мог понять, зачем это снова произошло. Кто пытается его достать через эти сны? Какому демону он понадобился? "Иблис доведёт тебя,- говорил, качая головой, отец.- Обратись к Вере, сын, и сны тебя оставят". Но он чувствовал, что это всё отговорки. Сны давали силу и отнимали покой - потому что всем рано или поздно приходилось жертвовать. Он пытался понять, кто она и почему сводит с ума. Зачем он ей нужен. Что от него нужно... "Bu şehir ayaklarının oldu",- не шло из головы, пока он нагружал спину верблюда тяжёлой поклажей. "Bu kadın senin oldu",- говорил насмешливый демон, пока мужчина блуждал по пустыне с караваном. Но время обычно шло, и всё забывалось. Забудется и теперь. "Возвращайся..."- успевал сказать он. Но терял любую нить, и надежда таяла вместе со сном*

Теги: Мариэтт

Отредактировано Опиумный Сон (2013-07-30 09:12:03)

Подпись автора

Твори бардак, мы здесь проездом!
-------------------------------------------------------------------
ICQ: 616582204, Mail-агент: arraksha@bk.ru, Skype: aridia-rida