Сенга: Нежданно-негаданно влетела златокудрая няша в этот пекарный дом, и комнаты словно озарились, освежились, будто сбрызнул кто их новыми красками - солнечными и яркими. Все в этой даме прекрасно - начиная от разной длины чулок и наспех одетой кофты (наизнанку) и оканчивая цветастыми шортами с бежевыми медведями. Один глаз накрашен, другой - нет, губы в вишневом соке. То ли синие, то ли розовые. Фиолетовые? Черт их разберет! Было бы чудесно, если бы влетевшее чудо было немым, но нет... Нет, такой радости мы вам не доставим. - ЭГЕГЕГЕЙ! Где тут пирожки? Слыхала я про ваш пекарный дом, так и давайте, выносите мне вкусности! На цену не буду скупиться! Быстрее! Хозяева! Хозяева!

Юмиа: -Сия принцесса Пеппи оказалась в среднего размера комнате, по углам в горшках стояли диковинные растения, возвыщающиеся зеленью почти до потолка, рядом с ними мягкие кресла и даже пара диванов, где-то примостились столики, стулья к ним - и все, естественно, из дерева, цветом напоминающего миндаль. Чуть поотдаль от входа расположился стол-стойка, на котором красовались серебряные трехярусные подносы, разнообразные вазочки, тарелочки, чашки для чая и чайники, за исключением последних, столовая утварь сияла выбором сладостей: печенюшки, конфеты, зефирки, пироженки и прочие уменьшительно-ласкательные, распространяли они аромат необыкновенный, сахарный, аль медовый, фруктовый, сливочно-кремовый - всякий разный. За сим уже стояла девушка, заслышавшая звон колокольчика и выскочившая из кухни, где с самого утра вместе с другими возилась в муке и мармеладе.- Доброго дня. -Улыбка, воззрившись на посетителя единственно открытым изумрудом глаза.- Пирожки с чем? Творогом, вареньем?

Сенга: Уа-пщета... - Сенга почесала нос кончиком ногтя, переводя взор на милую девушку, по взмаху волшебной лопатки повара появившуюся за стойкой с трехъярусными подносами со сладким (это привлекло внимание девки, потому она сначала не расслышала вопроса). - Так. Варенье! Варенье-е... Клубничное есть? Очень люблю клубничное. Уважаемая, а с творогом можете две штучки положить? Ваш дом хвалят, так что я всё попробую. Есть на палочки какие сладости, кстати? - И уверенно хлоп-хлоп по мешочку на поясе. Звяк-звяк. Деньги есть - ума не надо. Сейчас все куплю, все сожру и уйду. Потерла глаз (не накрашенный) и подошла к стойке, облокачиваясь и бряцая кучей медальонов, нагроможденных на нити и цепочки, о деревянную поверхность.

Юмиа: На палочке? Леденцы -не стягивая дружелюбия улыбки, Юми указала кивком смоляной головы на стаканчик, в коем красовались всем с детства знакомые петушки на палочке, но этим дело не ограничилось - круглые, треугольные, вытянутые и не очень, плоские и объемные, разноцветные - все они умещались в том же стакане и сверкали чуть подтаявшим сиропом.- и яблоки в карамели. -Пожав плечиками, извиняясь за скудность сладостей на удобной держалке, скромная-продавщица-вкусностей оставила право выбора клиенту, полуоборачиваясь в сторону дверного проёма и, громче, чем обычно, окликивая некоего Дина. Вскоре появился молодой человек неприметного вида со всклоченной коричневой шевелюрой, протирая руки от пыли муки и молчаливо посматривая чернотой глаз на "Пеппи".- Дин, я только пирожки с творогом вытащила, заверни парочку и... два...? с клубничным вареньем. В коробку, для этой милой леди. -Парень кивнул и так же молчаливо и угрюмо удалился.- Выбрали ещё что-нибудь?

Юмиа: -Махнув пару раз ладошкой, Юми, заслышав звон колокольчика, уже оповещающий, что эксцентричная девушка ушла, легко подхватила мешочек, закинув его под стол на полку, прикрыла коленкой дверцу. Заходя на кухню, она осмотрела всех присутствующих, которые разом обратили внимание на то, что улыбка, держащаяся с самого утра, вдруг пропала, а взгляд стал задумчивым и отдаленным. Дав несколько указаний и поблагодарив за работу, девушка направилась за другую дверь, дабы привесть себя в порядок для хорошего времяприпровождения этим вечером: голубой сарафан и фартук сменились отрезом ткани на перекрещивающихся ремнях, серостью штанов, украшенных теми же кожаными полосами. Что ж осталось? Странный плащ с открытой спиной, на кою перетекало подобие ножен для "игрушки" девки (с их содержимым конечно), да переобуться в удобные туфли на плоской подошве. Зелень правого глаза на сей раз просто прикрылась челкой, являя свету холодный сапфир, левого, обрамленный густым веером ресниц, полуприкрытый и, как ни странно, воодушевленный предстоящей встречей. Наконец, Миа выскочила сквозь проём черного хода, оставив в недоумении своих работников, поспешила к месту, именуемому "не знаю где, но там есть лес и полянка".-

Юмиа: -Маленькая слабость? Да, именно она и есть, одна из тех немногих, которые беспокоили девицу изредка, тем не менее сильно. Но сейчас не тот случай. Сквозь тени природных стражей, заглядывая за каждое и реагируя на шум краем ушка, девка дымила. Дымила самокруткой. Дешевый табак в дешевой бумаженке, скрученный тонкой палочкой торчал из уголка рта, выпуская из тлеющего кончика неизменные завитушки, играющие в воздухе. Они рисовали порой колечки, сердечки, листочки, замеченные, вызывали улыбку. И вот, плечико облокотилось на шершавую поверхность одного из древ, скрывающих себя в темени крон и шелестении оных музыкой природы, кою оскверняет Она, окутываясь в странных и неестественных лентах сизого.- Саи? -Мурлычащий голос, протягивая длань, Миа перебрала прутиками пальцев, меж коих зажался окурок, нанизывая на каждый прозрачные путы негодника, играя с оным в эти тягучие минуты ожидания.-

Юмиа: За городом

Юмиа: Где же этот х... вост кобылий -скривив щелку меж приоткрытых губ, девка кинула окурок под ноги, затушив мыском туфли и опуская ручку. Невидимый аккуратно заструился вверх, сворачивая рукав плаща едва заметной воронкой и... пропал. Растворился в очередном дуновении, оставив свою подругу в полном одиночестве. Что же? Персты приласкали сокрытую сталь на бедре, водя по оной ноготком, а в темной головке роились мысли-фантазии истинно садистические, ну, знаете, боль, крики, не обязательно заводящие женское есество, но неприменно трогающие за ниточки детское-вредоносное. Мужской стан в раскрытой белой рубашке... ах, как бы на нем смотрелась эта белая ладошка, что дергается в нетерпении, стуча пальцем по дереву.-

Юмиа: Не по мужски это, ох не по мужски -Продолжая мурлыкать под нос, Миа сморщилась от очередной игры Саи: похватить пряди челки и намутить мини-гнездо на правом виске из оной. Только вот гнездо не получилось, ибо нити влас, пододящие на черный шелк, никак не поддавались укладке, посему, они удобно устроились за ушком. Видимо, воздушному все же нравилось, когда Юмиэль выглядит полноценно, а может он снова смылся. Впрочем, изумруд и сапфир уже принялись оглядывать местность, где была "забита стрелка": небольшая полянка, окруженная со всех сторон древесными великанами, заросшая тонким слоем зелени, смотрелась даже мило, и редкие серые камушки-булыжники дополняли внешнее спокойствие.- До-а-а... прям место, чтобы сделать предложение. Я даже знаю, как оно будет звучать: моя любимая Миа, я предлагаю тебе сердце, почки и печень взамен на мою руку на твоей попе. -Приложив длань к груди, она стеатральничала, конечно, представив себе все это. Даже подумала согласиться.-

Иннен: И вот оно - слышишь?.. Пришло. Чувствует, дышит, тянет за собой платья невидимого ядовитый шлейф, высасывающий жизнь из зелёных подстилок, нитей высоких трав, протянутых острием к солнцу; то мгла, шествующая по пятам своего заступника, своего творца и создателя - Органиста. Ликует чернота туманная, вьется у ног подобно верному слепому рабу, клонится челом мрачным к мыскам ботинок, бьётся о те и только по велению худосочной человеческой руки уходит к верхней грани, обхватывая жадным поцелуем девичьи запястья, перетекая поспешно к тонкости каждого отдельного пальца узким ручьем, секущим зигзаги на просторе удлиненной ладони. Остановилось существо незнакомое и десницу выпростало из омута чернильных сгустков, вперёд потянуло, шепча беззвучно диковинный наказ. Тонка, стало быть, пряжа музыкальная, и не по силам ей тягаться с клинками заточенными, что в её сторону с угрозой направляются, оттого-то двигаются полосы губ, красок лишенные, и сочится из темной щёлки мелкий сор проклятых слов - бедных на звуки, зато вскормленных холодной отравой презрения, исподволь вздымающегося и в глазах нарушителя спокойствия. Не смотреть бы в них, а нельзя - невозможно: черны, едки и пусты две дыры, и ряд ресниц не очеловечит и не украсит засохшей внутренней пустоты, только с ужасом разверзнет и шире сделает уродство и громаду его, не стесняясь, предложит незнакомой путнице, отвлечь ту от тайны заговора надумав.

Юмиа:  Мгм... -пасть разинется в беззвучии, распустив сплетение губ в... зевке? Поначалу не приметив сие странное существо, занятая делом, именуемым "скучать, ждать, скучать"... ну, как не приметив, невозможно же не увидеть, надо быть совсем слепой, чтобы не увидеть на всем зеленом великолепиии черный мазок странного художника, просто пелена сонных слёз на миг затуманила глаза, а Морфей уже начал шептать на ушко ласково, опутывая девичий стан своими шаловливыми рученками, но и этот крылатый людо-зверо (да всех)ложец, отметив своевременность действий, пискнул, кажется, похудел на килограмм и свалил в лес. Обиженная сим позорным бегством единственного, а может все же не единственного (автор пока не решил), мужчины, Миа приподняла дугу брови, возложив правую длань на древо ручки, что торчала над правым же плечиком кожаной шнуровкой и потягивая в верхний угол иллюзорного куба личного пространства.-

Иннен: Холодит сердце мертвенная бледность чужака и эта пустота во взгляде неотрывном, манящем и завлекающем, но недолго. Меняется стремительно ход подножной мглы: убегает она от девственной зелени ристалища к вытянутой руке подростка и складывается в линии, высекая полосой забористой силуэт тёмного клинка, напоминающий - о, удивительно - проступающее на свет чужое оружие: вровень тому исходит длинною, елманью красуется подобной, точь-в-точь такую же рукоять злой дух в сжатую белизну ладони заключает и лижет сизым языком с вплетенной чернотой искусно созданное орудие для честной меры сил двух сторон. Опустилась правая рука вниз, чиркнула острием по земельному пласту и сплюнула горсть чернявой жижи на изумруд мягких иголок. В предвкушении, должно быть, ищущий смерти голову склоняет набок, приглашая на сцену вторую невольную участницу взглядом - так дорожит тишиной и покоем сего места.

Юмиа: -Как сладок и нежен ветер, что путается за спиной девки в нитях влас, не беспокоя оную ни в коем разе, лишь подталкивая навстречу неизвестному. И как-то само собою, без лишних разговоров и выяснений, загораясь подобием хладнокровного существа, что затеял испить красного, теплющегося, бегущего по голубым венкам, отдающего в висках быстрым стуком, уж стихшим по мере шипения стали, извлеченной уж и готовой к настоящему. Тонкость кисти, оплетая крепче рукоять, да ввысь, к левому плечу, занося острием клинка за то не слишком сильно, пока тельце дернулось с места, играя белыми этой партии, стрелой к фигурке, пока не понятной, но безусловно жаждущей, не остыла ещё от внезапного осознания, не подумала, поддалась чему-то терзающему легкую душонку - наотмашь намереваясь бить диагональю от левого плеча. Складочка меж губ растянулась неестественно широко.-

Иннен:  Оплошность Тёмной позволила противнице любоваться росчерком неглубокой раны в правом плече и рубиновым отблеском в соке молодой, свежей крови. Сласть боли, оставшаяся после ухода лезвия, подтолкнула заснувшую было правую руку с зажатым в тисках пятерки созданным красавцем, исходившим чёрным пламенем Хаоса: бесшумно извернулось то, бросившись лезвием из правой стороны в быстро описанной дуге к левому плечу обидчика; хотя и вознамерившись добраться до шеи, Органист не рассчитывал на точность, ибо опущенный скимитар врага мог вот-вот подняться вновь, опасно клацнуть и помешать - но, может быть?..

Юмиа: -Серебряная полоса запела. Да, запела ликованием, скидывая ухваченную красную каплю меж острия трав, но дрогнула, было ривнувшись обратным движением, пока кисть извернулась, дабы подставить лезвию идентичное оному, отмахнуться, но... треск тканей, оголяя женский изгиб плеча, окрапленный, как в зеркальном отражении кровавым зевом - даже забавно смотрелось, пока девка назад подалась шагом, отмахиваясь от чужеродного, непривычно клонясь в правый бок, корпусом оборот легкий, плечико правое, нетронутое, выставив. Ножка левая в том движении назад ушла, сгибаясь, на расстоянии стопки расположив - дева, снова, кисть извернула, словно возвращая дивную линию в невидимые ножны, что почему-то оказались под левой рукой, дланью ласково падая на плоскость стального, отходящего от параллели земли немного вверх выставленным навершием. Вот, сия, возможно, непонятная на первый взгляд поза - вес на правой ноге, слегка согнутая левая, а скимитар будто огибает по неровной дуге тело, вырываясь из плена длани подобием изъятия, пока дамочка вперед ринулась, намереваясь маневр повторить, но теперь уж снизу вверх диагональю от левого бока.-

Иннен: Встретит ярость вражеского удара тёмный клинок подобающе - заплутает в воздухе, свистнет резво, кличем своим дразня чужой клинок и ударит сталь противника, но слишком мягко, чтобы представитель злой стороны мог удержаться на ногах. Органист, избегая падения, удаляется назад двумя шагами и дополняет пылкий гнев девицы общей хмуростью и недовольством лика: сжатые уста скрыли за собой злость и досаду за промахи, линии бровей стянулись к переносице, проложив морщинку над той. Ерошит туман чёрный траву под ногами, жизненный сок её впитывает, а от ветра, что в противники затесался, отмахивается. Тишина. Слышно журчание крови из ран, перелив её, сонет печальный - так кажется... Оттолкнется, ринется вперёд темноты композитор, клинок в сторону отведя - и вот пришедшее лезвие чертит окружность от невидимой точки справа, задумав полоснуть живот красавицы неписанной, посмевшей осквернить тело чистое, непорочно-белое нелепостью ссадины с алым кружевом. Разинул пасть Хаос за плечами Иннен, угрожающе выпятил зубы и ужасом облицевал эфемерность своего тела, украшая обитель цветов и зелени спешным гиблым увяданием, смрадом дыхания и каким-то неясным призраком смерти.

Юмиа: -Гнев? Азарт! И новая рана, чавкающе, жадно укусит росчерком-линией ровной по животу, пока дева отпрыгивает сгибая спину, стараясь смягчить, отодвинуть момент неминуемой гибели. Благо, до выпускания кишков дело не дошло, но вот сахарная тягучая масса потекла по бархату вспоротой кожи. Где же боль и страдания... притупленное, тусклое что-то, машинально подзывающее раскрытую пятерню прикрыть уродливый порез, замедлить ход, затянуть, лишь обляпается в собственной приторной алой жиже, да отряхнет ладонь - стерпится. Что ж, правая конечность, все ещё сжимающая неизменность древа, кожаного плетения, вверх взметнется - снова в бой, снова удар, уж сверху вниз, метя в голову темной фигуре рубяще, распустив щелку рта в очередной улыбке, до безумия, до пылкой страсти желая посмотреть, что же Там внутри, пока левая полу плаща отодвинет вправо и скроется, обнимаемая черными тканями.-

Иннен:  Убегала золотая звезда за горизонт и на последнем дыхании сбрызгивала мохнатые, зелёные кроны пестрыми кровавыми пятнами бликов, опадающих в страхе собственного исчезновения наземь; их мерцание окаймляло не только сочность летних лесных нарядов, но и те места на поляне, где ступала Иннен, обреченные было догнивать и тлеть под крылом подступающей ночи, чахнуть и сворачиваться болезненной желтизной в румянце луны. Азарт ли питал противницу?.. Силы ли в ней поболее?.. Боль стянула левое плечо, принявшее кару вражеского оружия вместо черноволосой головы - ужасная боль. Дикая, ноющая, невозможная. Надорванный кожный покров захлебнулся в солёном багрянце, присосался жадными капельными остатками к чужой стали, но лицо - ах, это лицо - не изменилось, разве что за стиснутыми зубами укрылся жуткий стон, из-за гордости последователя мрака не объявившийся. В обиде рванулся клинок Органиста вновь к девичьему животу, - резко и стремительно - угрожая её левому боку проходом насквозь по прямой.

Юмиа:  -Что же там? Что? Она старалась разглядеть, но... лик, уже загоревшийся румянцем, источал разочарование, когда удар пришелся на неинтересное плечо, уже тронутое и показывающее внутренности - такие же, как у человека. По животу сочился сок, манящий сладким запахом, словно карамель, забирающая украдкой всё - пока теряющая его не замечала, слишком увлеченная этой партией, обещающей закрасить всю поляну красным, обвить своими лентами, потоками, ведь белая шахматная фигура отлично бы смотрелась в этом великолепии. Жижа текла, заползая под грань серых штанов, под ремень, украсив мазками умелого художника ткань, теплая, прекрасная... Дева ушла вправо от полосы стали, оставшись не задетой, поглощенная вишневыми реками - изумруд источал всепожирающий томный свет, а сапфир безумство холода, сетью бликов являя картину бытия, того, что творилось в этой захлебнувшейся в собственной утопии темноволосой голове, почти кричащей, просящей ещё и ещё - только уста недвижимы, застыли в неизменной жаждущей улыбке. И вот, замах правой руки по уязвленному левому плечу, наотмашь, как росписью, серебряным веером описывая изгиб клинка в танце.-

Фай: ~=Встреча встреча.. Опаздывать, особенно на встречи, было обычным делом для Фая, кто приходил в условленное время и уж тем более заранее, в поиске встречи с этим господином, просто, по мнению Фая, не ценили свое время. Однако тут дело другое, Юми особо не церемонилась со своим другом, могла и скимитаром пригрозить, а то, чего доброго и в ход пустить против провинившегося. Поэтому Фай все же спешил, тесно сплетенные меж собой кроны деревьев вели его, принимая на толстые ветви вес юноши, и , терпеливо выдерживая, порой чуть охая, но скорее от недовольства что их попирают подошвами. Такой способ передвижения был освоен молодым человеком в превосходстве, поэтому и времени уходило не больше в сравнении с обыденным способом – по земле, да и маскировка какая никакая, а что такое -упасть- Фаю было неизвестно. =~

Иннен: Шипит, извивается тень за плечом костлявым, чёрной пастью щелкает и облизывает кровь с раны раскрывшейся. Вкусно алое вино! По нраву владыке тёмному! Органист, клинок выставляя, с особым остервенением отводит тиснение чужой стали - и прочь, откидывая ту от собственного тела куда-то вверх, заставляет подняться чужой скимитар на секунды в воздух. Взмах руки подростка играет звуками - будто бы крыло летучей мыши и писк её, мраку подвластный, сочится во взлёте клинка, объятого огнём Хаоса, язвами его пламени, разрастающегося по всей острой поверхности, которая спешит проткнуть вертлявый левый бок противницы, некогда увернувшейся от ярости Иннен. Подвластен сапфиру её холод, дышит он взглядами колкими на дитя музыки, но непоколебим Органист - тверд и решителен в ударах своих, в намерениях отнять и жизнь, и душу, и всё, что кривится и теплится за костями в утробе незнакомки.

Фай: ~=По воле ли своего неизменного верного друга, сопровождавшего Фая и сейчас – шелестом листьев, прохладными прикосновениями невидимой длани – или усилиями собственной ловкости, Фай ни разу не сошел со своей навесной тропы с тех пор как тесное сплетение раскидистых крон позволило ему такую шалость. И надо сказать обстоятельства сложились довольно удачно, это он понял когда еще на подходе к назначенному месту его слуха коснулась песнь стали, а обоняния - ни с чем не сравнимый запах крови. Замер ненадолго рисуя свой стан на одной из ветвей, пара секунд в бездвижии, так и есть, было бы очень странно, если бы развернувшаяся неподалеку битва была не делом рук Юми, или проходила без ее участия. Чуть уголок губ потянулся в улыбке и движение возобновилось, уже более осторожное, перенося Фая к месту сражения от дерева к дереву, с минимальным производимым шумом, тут же растворявшемся в ворчании леса. Если брать на вскидку, то его разделяло с целью около двадцати метров, десять из которых он успешно преодолеет сейчас, а десять придутся на следующий кусочек повествования.=~

Юмиа:  -Полоса стальным отсветом взмыла вверх, печалью звеня и переливаясь колким ядом ругательств, что так и не сорвались с налитых губ, когда клинок коснулся девичьей кожи. Неожиданно, даже больно, сейчас, когда её переполняет ничто иное, как страсть к зрелищу. Вновь росчерк, оставляя очередной плевок крови болтаться на левом боку, стекать неизменным тонким слоем по лезвию, вонзившемуся в девичью плоть, жгучему, что вернул её обратно, в эти тяжелые минуты... одиночества? С лент уст сорвалось хриплое шипение, единственное, сквозь стиснутые зубы, хоть немного удовлетворяя хаосиста своей беспомощностью и гневом, застилающим узор разноцветных очей, может давая сил на последний удар, перед тем, как разум очнется и откликнется, болью в теле, криками... нет, не криками, лишь потоками словесной гнили и алых наростов, продолжающих лишать и этой малой радости высказаться. Рукоять заскрипела под натиском женских перст, возвращая клинок обратно,  к тому отбитому удару, чуть выше плеча, в верхний сектор шеи или нижний - головы, пока чужеродный Хаос в её теле зажат, не так глубоко, возможно, как хотелось - не превращая темноволосую в кусок мяса на ножике.-

Фай: ~=По мере приближения к месту схватки, возможно даже смертельной, хотя скорее всего так и есть, юноша прислушивался стараясь определить точное направление происходящего беспорядка и выгодную позицию которую можно было бы занять в оказании помощи своей, разумеется вступившей в кровопролитие, подруге. Пользоваться разведывательными услугами Рюги не было ни времени ни смысла, тягучий запах крови настойчиво забирался в ноздри, подсказывая что меры должны быть срочными, если их еще не поздно принимать. Преодолев половину оставшегося расстояния, вновь замер, на этот раз, вглядываясь, отводя пушистые ветви от обзора, не без помощи своего спутника, что моментально сориентировавшись потеснил те, приоткрывая для Фая творящееся впереди безобразие. А безобразие требовало срочного вмешательства, не иначе, одного взгляда хватило пришлому чтобы оценить расклад, и еще нескольких шагов по оплетеным корой толстым ветвям чтобы начать действовать. Арбалет крепившийся за спиной странника в дело, на удивление не пошел, скорее всего тот не рисковал, не исключая возможности вреда для Юми в своих действиях. Верный друг Фая, Рюга, дух воздуха, наградивший странника возможностью управлять воздухом силами своего спутника, понимая желания Фая утихомирить разбушевавшихся и восстановить полагающийся порядок и вняв бессловесной просьбе того, вступил в игру крайне эффектно – ветер, что был почти не ощутим до этого, поднялся резкими порывами, вознося листву в причудливом танце над землей, и набирал обороты с завидной скоростью, закручиваясь вихрем вокруг замерших в смертельной пляске, силой воздушных потоков обрывая любые попытки сопротивления силе стихии. Наконец, достигнув нужной силы, вихрь очередным своим порывом,  просто сбил с ног берущихся, раскидывая хрупкие девичьи тела с некоторой грубостью. Вслед за тем, пронесшись еще парой холодных порывов над ковровым настилом леса, сбавил обороты, пока совсем не стих=~Ай ай ай, господа хорошие, бабушка вас в детстве не учила что драться – это плохо? ~=И присвистнул, показушно=~Да вас нехило потрепало.

Иннен: Дети Ветра, ныне пришедшие, стало быть, разочарованы могуществом тёмного композитора, у коего лишь злодейский волос, чернотой преисполненный, взвился, оголяя аккуратность треугольной личины - её гнев, её злость, её ярость в бездушных глазах, словно прострелянных насквозь, проткнутых штыком недоброго врага; то-то из них, петляя, заскользили чёрные черви вдоль подъема скул - по щекам, отпрыгивая к шее, обвивая разгоряченное схваткой тело слизью тьмы. И было бы нелепо сравнить эти ленты со слёзами, глупо и просто. Это нечто... Нечто удивительное и страшное, жуткое, недосягаемое для рабов, коих Органист способен и должен поставить пред собою на колени. Сейчас. Прахом опадает оружие в туман, растворяет концы и освобождает тонкость перст для обхвата любимого ножа. Крепление на поясе щелкнуло. Вмешавшемуся юноше посыл немой - вызов, исторгая попутно порцию жгучей крови из приоткрытого рта, которая не пощадила подбородок и окрасила снежный его холм разветвлением алых полос.

Юмиа: -Ну да-да, Юми бы фыркнула и дала Фаю по косматой башке, если бы была в состоянии. Друг, который, без сомнений, хотел помочь юной леди, лишил её возможности, маленькой вероятности того, что голова яростного недруга захлебнется в алом, болтаясь на половинке шеи, или же челюсть оголит изящество кости, обвисая слоями кожи и мяса. Только полоска стали, может быть, коснется в полете тела хаосиста, пока дева под натисками дружелюбного такого ветра отлетит назад на добрые метра два, аль три, приземляясь на свою мягкую часть тела, следом спиной, не выпуская рукояти клинка из побелевших перст. Охлажденный разум, изнывающий, орущий от боли в боку и животе, в руке, отдаваясь нескончаемым гулом в висках и ненароком брызнувшей влагой из зажмуренных глаз, подступившей так невовремя, явившей женскую слабость - он окутал изящное тело огонией, доселе не тронувшей её. Кашель, тягучие капли, растягивающие удовольствие быть опавшими на зелень травы - сие давало понять, что жива её, теплится, держится, даже говорить может. То бишь, процедить сквозь стиснутые зубы, ошарашенная настоящими чувствами:- вот гов-вно-расклад -но боле ничего, подхватываемая Саи'Ри, рвавшимся все это время на подмогу, но не вступающим по мановению илюзорных мыслей. Как сладок и ласков воздух вокруг. Холоден, как клинок, выпущенный из рук, нежен, как ластящаяся кошка - он обнял Юми, приподнимая корпус девки над землей и устанавливая в полулежачее положение бренность тела, ещё живого, ещё сжимающегося в сознании.-

Фай: Ага, видать не учила~=Полоски губ покривились беззаботной улыбкой, хотя увидеть это можно было только при большом желании и приложении некоторых зрительных усилий, юноша стоял сейчас на одной из ветвей, располагающейся на высоте среднего человеческого роста от земли, и с позиции, к примеру, девушки, подававшей явные признаки хаоса в себе, был частью сокрыт листвой, цепко схватившейся за обрамляющие ствол ветви. Вызов значит, как правильно истолковал явившийся гримасу темной личности, очередная беззаботная ухмылка легла на физиономию, отражая мнение Фая о всей нелепости этого самого вызова, хоть девица держалась бодро, но раны сочащиеся кровью, некоторые из них были довольно серьезными, не делали из той достойного противника. Неужели сама не понимает. Хотя мало ли чего от хаоситов можно ожидать, ага, только дурак не понял бы чье отродье стоит пред ним, подпитываемое злобой и гневом самого Хаоса.  Кроткий взгляд в сторону приземлившейся мягче, чем он рассчитывал, Юми, что сейчас была окутана заботливыми объятиями собственного духа, и по всей видимости подавала признаки жизни, это радовало, ну или покрайней мере не повергало в глубокую печаль, как еслиб та скончалась. И вновь внимание свое возвращая на законное место, приковывая его к требующему продолжения кровопролития хаоситу, голову склонил, многообещающе выдавая=~Видимо придется мне заняться твоим воспитанием. ~=Рюга, перебирающий листву на одной из ветвей, в ожидании дальнейшего развития сюжета, почувствовал призыв своего слушателя, и проникаясь его настроениями и волнениями вновь проявил себя, на этот раз прицельно. Воздух, дружественная Фаю стихия, стал сгущаться довольно быстро повышая свою плотность, не прошло и нескольких мгновений, как достигнув нужной плотности, поток воздуха с огромной скоростью устремился к темной личности, очерчивая свое направление свистом сопротивления воздушных масс различной плотности, организуя хаоситу довольно тяжелый прицельный удар, даже для носителя в котором пляшет черный хаос. =~

Иннен: Сладко улыбается Ра потоку идущему, дланью когтистой - громадной лапищей - отклоняет от своей дочери ярость стихии и на беззащитность её будто бы смеётся, содрогается: хрустом, треском странным - переливом гулких мелодий клокочет грудь эфемерного тела; бесформенностью угольного тумана прорисовываются витки мрачного духа по округе дремавшего леса, лаская те милосердием своего поцелуя, даруя смерть теплящемуся потоку жизни в растениях. Органист, провалившийся контурами силуэта в родную тьму, давит на рукоять кухонного ножа, будто вымаливая у призрачной души оружия позволения вскрыть артерию на шее нового противника. Плечо... Там пульсирует ядовитое сердце унизительной боли, сковывает своим биением левую руку. Мгновения проносятся, выстроенная цитадель темноты раскрывает врата, обличая дар — человека-заступника, властителя, который ныне, вкусив жажду мести, кончиком ножа, вздыбленным вверх, указывает на последователя Бурь, на Воздушника.  Встрепенулись чернила, кольцами складываясь, и в угоду Иннен цепью понеслись к мальчишеским запястьям. Падай, падай! Иди ко мне! Иди!.. Их желание, их призыв, их цель.

Юмиа: Говно-рас-склад -повторив и следя за сим театром, разыгравшимся неподалеку. Что-то сковало руку, потом живот и бок, воздушной подушкой ложась поверх, стягивая невидимостью нитей и пут разошедшуюся кожу. Сращивая. Нет, лишь прикрыв лоскуты мягкостью ладони. И что же? Рукав, пропитанный алым, отошел от тканей, обнажая белоснежность руки, пока правая, поддерживаемая, почти невесомая, наложила матерчатый кусок на было скрывшуюся рану, особо тщательно закрыв пробитый бок оставшимися складками, поверх всего опустился один из ремней, ранее отстегнутый от левой ноги и уже плотно натянувшийся на черноту. И снова боль. Адская, заставившая надуть щеки от усилия и громко выдохнуть через рот, ибо кусок плаща под натиском плотного пояса врезался в раскрывшуюся плоть, обжег жесткой неровностью и юлил, казалось, постоянно, пропитанный кровавым сиропом. Следом волны жара, ярости, вскидывая здоровую конечность в направлении черного сгустка,  пелены аморфного зверя, персты сжав до тонкой полосы, подобной горизонту - заставив отступить Саи от поколеченного тела, опустить ту и ринуться, стрелами, копьями, клинками, ощетинившись остриями листьев и трав, пылинками, но в общем составе сгустившись до серости, форму обретя и видимость свою, до правдивости схожую со сталью.-

Фай: ~=Ну да, о чем это мы вообще с вами, о хаосите, глупо было надеяться сразу прийти увидеть победить, хотя господин Фай в самом начале не исключал крошечной возможности такого исхода. Все интересней и интересней, сказать что это наполняло дитя Урагана бредовой радостью значит не сказать ничего. Атака сгустком воздуха оказалась не такой действенной как от нее ожидалось, черная длань Хаоса защищала свое чадо, отбивая напор стихии, рассеивая его с безобразной легкостью=~Какая жалость ~=Эти губы не могли не спустить комментарий в котором ине было нужды, выдавая неизменную беззаботность Фая, неуместную сейчас и вовсе, так же как и не могли упустить возможность покривиться очередной усмешкой, наверняка для тех же целей. Опережая беззвучное требование хаосита, скрепленное нитями тьмы к тому устремившиеся, всего на долю секунды с ветви, доселе его поддерживающей над головами остальных участников, спрыгнул, ноги сгибая, в заботе о мягкой посадке, а как коснулся стопами мягкого лесного настила - выпрямился , демонстрируя должно быть заметную разницу в росте. И молниеносно, дабы Темный неуспел еще чего-нибудь выкинуть, атаковал, хотя если это было можно назвать атакой – просто пнул камень попавшийся под ногу, с ловкой точностью направляя тот в голову противнику, сила удара и без того значимая преумножилась стараниями Рюги, опутавшего камень вихревым потоком разгоняя тот. (Камень весом примерно 300 грамм, неровно-овальный, с заостренными сколами по периметру, размером примерно с упитанную мышь). Одновременно с тем, закинул руку за спину, в желании снять со спины арбалет и действовать уже согласно обстоятельств.=~

Иннен: Нынче недостойный удар вкусило дитя Хаоса, познав с тем и прелесть грубой боли в своей голове, здороваясь с той презрительным шипением, исторгаемым тонкостью белёсых полос. Искривляется станом, корчится, склоняется вниз Органист, зажимая голову непроизвольно. Хрип. Блестит остриё ножа, мерцает из-под запекшийся крови. А лунный свет фриволен в шинковании шуршащей листвы: наполняет он таинственным блеском отдельные каплевидные прелести деревьев, а иные темнит, уничтожает и рубит. И тут оживает лес звуками, вздыхает всей своей зелёной, мохнатой грудью и благодарным эхом, разошедшемся вдоль могучих стражей, приветствует Воздушных спасителей. Гоните нечисть!.. Бейте её!.. Прочь, долой с земли! Довольно её подпортило отродье порочной ходьбой своей, стопами ядовитыми!.. Отпрыски Ра бунтуют. Сложились кольцами на запястьях мужских и тянут к себе, тянут-тянут-тянут...  Боятся, видать, за беспомощного подростка, еле стоящего на ногах, от выстрела арбалета норовят отвести, что в будущем непременно - не помешай они - произойдет. Иннен... Иннен... Ещё в игре, ещё есть силы, ещё есть ненависть.

Юмиа: -Бровка приподнялась, девка даже забыла о боли на пару минут, наблюдая, как в голову Зверя прилетел подопнутый камень. Личико повернулось в сторону Фая, выражая своей гримассой "да ты ахренел так делать в моем присутствии", прихерев сама по ходу дела, Юми сморщилась, мановением длани привлекая внимание к своей особе Саи'Ри переливом перст. Сгустки воздуха разжались стальными нитями, резкостью дуновений расходясь сетью-паутиной, струнами звеня и зажимая в своей пасти колыхания мрака с гневным чадом внутри, прямо к камню близстоящему головкой черноволосой стараясь приложить. Впрочем, что-то томное перестало зажимать сердце, оставив надлежащую страсть к существу, что так привлек, может, запахом смерти? Даже остатки возбуждения пропали с истерзанного тела, наследив после себя хладом и скукой, такой привычной почти обескровленному лику. Она ещё держится, может, хоть друга спасет на пару секунд. Таки да, оный без внимания не остался, уже успела мысленно наобещать ему всего, что захочет. Схватка, пусть уже нематериальная, продолжалась слишком долго, и тени разочарования опали на бархатистость кожи.-

Фай: ~=Рука, что прошлась по арбалету в намерении его пустить в ход, замерла, остановилась, не в силах боле совершить движения, кольца хаоса темным туманом оплетали запястье, заключали руки Фая в плен, блокируя попытки прибегнуть к арбалету. Ругнулся даже, мысленно, ведь все же вокруг дамы, пусть одна и знала того до кончика его острого языка, а вторая и вовсе плясала в могучих лапах Хаоса, но все же, честь аристократа не позволила Фаю оскорблять девичий слух. Однако, отметил успешность удара, и понадеялся что после такого то силы оставят дитя хаоса, ослабляя его влияние на запястьях слушателя. Так оно и произошло, но не сразу, а после того как темная голова хаосита не слабо поцеловалась стараниями Юми с камнем, что был размером поболе предшествующего, тут конечно не до контроля темных нитей сковавших руки Фая. А вовремя пришедший на помощь эфемерный друг, подсобил страннику в освобождении, чары хаосита от Фая отвергая, рассеивая оставшиеся без слушателя темные кольца. Медлить не стал, арбалет быстро оказался снят с причитающегося места и в полной готовности направлен на противника, наверняка при таком раскладе оглушенного, палец в готовности уперся в спуск и, в случае еще каких фокусов Темного, мгновенно отправит болт в полет. С такого расстояния трудновато будет не подписать себе смертный приговор, даже если ты хаосит.=~Юми, ты как? ~=И вот он, рыцарь, ага, соизволил поинтересоваться. Тем не менее вопрос прозвучал с должной долей беспокойства.=~

Иннен: Ветра, склонитесь над душою падшей, пустите в ушко панихиду и кровью милосердного удара - решающего, конечного - скрасьте земли дышащие, дайте свободу, дайте! Этим лесам, этим просторам! Избавьте от чудовища, которое сплевывает нечто непонятное, нечленораздельное в массы, теряя опору, теряя оружие, теряя защиту, теряя длань отца. Пелена падает на глаза, дымком свинцовым увлажняя, и контур арбалета, слюдяным блеском обозначившийся в лунной лавине с небес, стирается. Вгрызаются перста беспомощно в шероховатую почву, тягают траву за волосы её тонкие и мстят за предательство, за ярко-выраженное нежелание подчиняться и переход на сторону непостоянной и неверной стихии. Ах, доколе силы сласть останется в руке сухой и тонкой?.. Иннен перед захоронением своим в кошмар сознания, в неистовство картин кровавых, со вздохом отпускает то последнее - свой реквием.  О, песнь! И как она ужасна! Мерзка, противна, неприятна. Так пусть их уши наслаждаются последним вздохом музыканта в агонии от диссонанса нот. Пусть бьёт волна их на прощанье!

Юмиа:-Она молчала. Тишина тяжело легла на плечо Фая воздушной лапой Саи'Ри, выражая все настроение Миа, даже послышалось глухое рычание ветра, заключившего в свои когти кусочек мужского тела. Наконец, лик, изобразивший натянутость великолепия улыбки, являя светловласому ряд зубов, где красовались два клыка, слегка выступающих, придающих улыбке оттенок оскала.- Прекрасно! Пока Вы, господин Фай, пропадали, я надеюсь, в заднице орка, я отлично провела время. Мать твою, я тут предложения сердца и печени ждала, сама же по печени получила! -все это необъяснимо мило, не срываясь на нервозность шипения, крики и прочую истеричную лабуду. Все же, общество этого красавчика обязывало быть предельно... п р е д е л ь н о вежливой, артистократ же, друг же, что б его дварф за пятку укусил.- Прекрасная погода, неправда ли? -Воздух сгустился, верно, он хотел задушить молодого человека в своих объятьях любви и нежности, только вот одернулся, как от прокаженного,оплетая поколеченное тельце Юми и ставя на ноги. Кровь окрасила почти всю одежду, за исключением отреза ткани, прикрывающего женский стан, но уже не сочилась, вновь зажатая мягкими подушками верного спутника.- Потащим её домой, а завтра уж сдадим, как полагается, за вознаграждение. Неплохой улов! -Легкость подошв, едва касающихся травяного покрова, посеменила к Рыцарю, дабы вознаградить его благодарным взглядом разных глаз. Разорванный плащ лишился ещё одного рукава, который быстрехонько превратился в перевязку на плечо, не так сильно тронутое, но пока испускающее красные слюни.- Не ранен? -смешок, скидывая верхний покров черной материи, ссылаясь на собственную беспомощность - Фаю в руки, ибо веревок под рукой не было, а последних ремней лишаться не хотелось, ведь они оба важны.-

Фай: ~=И все таки бой окончен, хаосит повержен и теперь беспомощно приминает лесной ковер казалось бы безжизненным телом девочки-подростка, вверяя себя в цепкие когти стихийников, заведомо определив свою судьбу с этого самого момента. Арбалет нехотя был возвращен за спину, нехотя не потому что хотелось прикончить отродье Хаоса за боль причиненную его единственной и неповторимой подруге, а потому что Фай еще не исключал возможности какого нибудь подлого фокуса от этого болезненно бледного ребенка. Но все же вопреки своим разумным опасениям приложили хаосита неплохо, сомнительно что в ближайшие часы оклемается. =~Неплохо же она тебя потрепала ~=Ощущая тяжелую длань верного спутника Юми, ее духа, почувствовал себя в некоторой степени виноватым, да и разразившаяся тирадой, к счастью лишённой истерических воплей, Юми подействовала на него аналогично, хотя виду тот не подал, а выдал одну из своих коронных улыбок, разбавляя ее беззаботным выражением физиономии, и поглядел теплом янтарных глаз на боевую подругу=~Тебя бы перевязать, но сначала свяжем ее. ~=Возвысился над слушающей Хаос, за два шага преодолев отделяющее их расстояние, осматривая ту.=~Ага, неплохой. ~=И перевел взгляд вновь на Юми, уже стоявшую радом с ним и сооружающую себе экстренную перевязку из одежных материй, и устроил белокожую ладонь на голове той, в жесте аля «погладь по голове»=~Неа~=Принимая из тонких, бледных ручек, с должной благодарностью, будущие путы для внезапно выпавшего на долю этой парочки хаосита. И немедля принялся рвать плотную материю руками, что поддавалась силам юноши и вскоре обещала обратиться надежным сдерживающим фактором для их добычи=~

Юмиа: -Раскрытая пятерня незамедлительно легла на мужской торс, сглаживая невидимость складок на рубашке, опрятность виду его придавая - неизменна в своих привычках, сокрытой язвительными высказываниями заботой, сестринской, или истинно женской, одна из первых поплонив некогда ряды поклонниц стройного рельефа. Впрочем, отстранив кисточку от полотна, разделенную тонкостью воздушного слоя, неприрывно крутящегося над каждым сантиметром шелковистой кожи, овевая прохладой и даря успокоение ноющим мышцам, Юми вытянула прутики перст к своему скимитару, бережно оплетая оный, подлетающий вслед за струёй, будто опавший листик, да в своеобразие ножен за спину движением до боли отточенным, перемещаясь к трупного вида хаосисту, ещё держущемуся за струнки жизни где-то внутри, выроненное сокровище тем же движением принимая.- Необычно. -шепот с уст, едва тронув ушко друга, возможно, да за пояс ножик заткнув, проверив надежность крепления. В лунном свете лик, неоскверненный рубином капель, стал ещё белее, окутанный холодной прослойкой. Тихо. После мучений - награда той, что оставила яд смеха в уголках рта, победно исказив щелку меж уст едва заметно.- Что-то ты грустный, Фай, не уж то отказали в постельной компании?

Фай: ~=Путы завершали свое образование, горкой укладываясь у ног их изготовителя, плотные, прочные широкие и длинные полоски материи, хотя что до прочности вопрос спорный, но на первое время, пока стихийники не добрались до дома, принадлежавшего Юми – сойдет. Прикосновение, теплое и нежное, прошедшееся по его спине, заставило на мгновение отвлечься, завести длань, терзавшую материю, за спину и на кроткий миг накрыть тонкую ручку своей спутницы, чуть сжав, ободряюще. Виду то конечно не подавал, пряча все за эдакой добренькой улыбкой, ох уж хитрец Фай, но беспокоился он нешуточно о состоянии Юмиэлль и поэтому спешил как можно быстрее закончить с хаоситом, дабы оказать Миа должную помощь. Ладонь прощальным прикосновением отстранилась от руки девушки и вернулась к прежнему занятию, а покончив и с тем, принялась в паре с другой кутать крепкими путами дитя Хаоса.  Занятый делом тем не менее не мог не отреагировать на язвительное замечание верной подруги, и рисуя смешок в уголках бледных губ парировал=~Боюсь нет, госпожа Фи’Аттер, не в том причина моей грусти, а в том что пока вы были в плаще я не замечал, моя милая, что зад ваш жутко поправился. ~=Он произнес эту ответную колкость до жути церемонно, что конечно же звучало еще более ядовито. Шевеление в волосах Фая, спровоцированное игривым духом, который после боя с хаоситом очевидно таким образом отдыхал – балуясь, придавала образу того в свете луны какую то мистическую романтичность, а эта мистическая романтичность рассуждающая о полноте чьего то зада была уже совсем не к месту в этом залитом кровью месте.=~

Юмиа: Так было задумано. -спокойствием, пока не отпуская Саи'Ри от себя ни на дюйм, боясь свалиться в беспамятстве, лишь мысли, обещающие длительный перерыв беспокойному духу, да игры, забавы после, как поправится - неотъемлемая часть, лучше всяких сладостей- Ведь Чья-то рука постоянно его щупает. Я же о тебе забочусь, глупый, чтоб мягче было, приятнее. -так и подмывало дать поджопник мальчишке, что на шесть лет старше был, только вел себя многим меньше - молодился. Где же слова о любви и красе неба? О звездах, отражающихся в разноцветных камушках глаз, кои видел Фай, и был одним из немногих? Да, разбежалась. Девка хмыкнула, чувствуя напор в раненных областях, тянущих, но подмороженных от части, благо, дома её ждут верные Тени, за все годы служения готовые к любым поворотам.- Давай, взваливай Это на плечо и идем быстрее, дома нас ожидает коньяк и сигара, мой Рыцарь. -улыбка. Дева, привыкшая уже называть свой дом Нашим, развернулась в сторону города, непеша перемещаясь над стрелками невысокой травы, не оставляя печати подошв на оной, так, для виду ногами дергая в ходьбе.-

Фай: Я очень ценю вашу заботу, госпожа Юмиа, однако моих рук скоро не хватит на эту необъятность. ~=И вот, покончив наконец со «скручиванием» хаосита, надо сказать на славу постаравшись, оплетая полосками руки и ноги девицы, и даже кляпом ее рот обременив, взвалил слушающую Хаос на плечо, кровавым колером темень плаща пропитывая, да белизну рубашки скрашивая, где не было для той защиты плотных материй плаща одетого поверх. Длань поверх девицы едва живой устраивая, чтоб не соскользнула с плеча мужского да не утекла по воле Хаоса, отца той и владыки, поспешил покинуть пропитанную кровью землю и действительно уж и покончить с этим, двигаясь практически бесшумно, приминая подошвами травяной ковер леса, следов так же не оставлял, но не помощью духа, а силами леса, после каждого шага, выпрямляющими каждую травинку в жизненном стремлении той.=~

Юмиа:  Ой, не скромничайте, не скромничайте, месье -ладошкой махнув, обождав мужчину да в ровень с оным, не беспокоя девичьим плечом руки друга.- А если нас стража встретит? С трупешником по городу вроде без справки нельзя ходить -выудив из кармашка самокрутку, дешевенькую и небольшую, уж смятую, но пригодную, в зубки сунув и прикурив. Сизый дымок неспеша заструился вуалью по всему телу, окутав Юми подобием савана, пока край глаза смотрел на болтающееся дитя.- Мгм... ночь на дворе, может за оленя сойдет? За страшного оленя... очень страшного... -дернув сигареткой, девка воззрилась на уже приближающиеся стены города, сообразив лик кирпичем.-

Фай: ~=Вновь скрасил уста до странности доброй улыбкой. Учитывая какой груз сейчас покоился на его плече, улыбка эдакого добрячка действительно смотрелась странно, но она предназначалась Юми, привыкшей к своему старому другу и по этому не боялась показаться неуместной=~Мадемуазель ~=Передразнил, учтиво так, и даже приторно, так что заставляло покривиться. Ждать его долго не пришлось, благодаря своей длинноногости Фай был отличным ходоком, а хорошая физическая форма позволяла без каких либо затруднений нести тело хаосита. =~Опять за свое, Юми? ~вопрос конечно был риторическим, а взгляд скошенный в сторону закуренной самокрутки, к тому же дешевой небось, помог понять о каком таком «своем» шла речь. Однако дальше риторики дело не зашло, все же это было скорей привычкой, чем порцией нравоучений, которыми Фай, со своим вечно беззаботным видом, поумолчанию не мог заниматься.=~Ага, именно за оленя. Сезон то олений как ни крути. ~=А затем ненамного, совсем на капельку серьезнее добавил=~  За друга сойдет, друга –лесника, который упал с дерева, а потом это дерево упало на него, а мы добрые самаритяне, и друг у нас – невезучий.

Юмиа:  Мгм... -только и нашлась, что ответить, выплевывая окурок в сторону перед стенами самого города, да во внутрь, пока никто не заметил, расплываясь туманом едкого дыма. До дома было не так далеко, посему, без лишних разговоров, ибо усталось брала своё, хоть сама девка ничего не делала, только подавалась велению ветра-кокона вокруг, незримого стража, ведущего до самого победного конца. Остаток дороги был пройден в гробовом молчании, не привлекая излишнего внимания, и вот, уж калитка ограждения, приветливо открытая, да распахнутые двери дома Фи'Аттер, проглатывая осевшее тело на плечи бессоных слуг, принимая дары в виде господ, изволивших привесть странное черное существо в обитель чистоты. Внутренности здания оживились, копошились, не обделив вниманием ни Фая, коий был освобожден от бремени, в руки ему вместо ноши - пузатый бокал с янтарем жидкости в треть, ни Госпожу Юми, уложенную на кушетку и окруженную мужчинами в костюмах, ни Хаосиста, обступленного дамами в коротких черных одеяниях. Остаток ночи обещал быть долгим и мучительным.-

Подпись автора

GM_O | Органист | Альмонд | Мелентор