Руис_Альмейда: На площади (центральный район)

Руис_Альмейда: - Утомленное солнце нежно с морем прощалось… - Человек, прогуливавшийся по центральной площади Нариона, был в стальной соджуровской маске и мурлыкал один и тот же куплет какой-то шансонетки. – В этот час ты призналась, что нет любви… - Коснувшись края шляпы, когда мимо проходили две почтенные сударыни, он провел их взгляд, и, поведя эфесом шпаги, заставил серые тени поземкой прокрасться к ним и в мнимом порыве ветра задрать полы юбок выше колен. С довольной улыбкой, которую едва можно было увидеть в прорези рта, мужчина обернулся к своему спутнику, мягко толкнув его плечом: мол, каково, а?..

Иннен: Убого, — донеслось в ответ довольно резко, заключая многоликое презрение в одном-единственном словце, порхнувшим недовольным сгустком звука из полосы зажатых губ. Поодаль спутник, что движим порывом мнимым в люди выбраться, узнать народ. И опечатан лик его изрядной белизной, в луны подсветке кажущейся явно нездоровой. Мрак плыл и растворялся за стопой, и был б там изумруд растений - умер, погиб, увял и отдал ветру душу. Спешит задобрить друга Органист: - Не стих, а действо духа. Ужель так нужно было ткани поднимать? То похоть, то разврат! К чему? Мы наслаждаемся прогулкой. Руис, это так?

ДМ: А Тени.. величественные и серо-проклятые тени. Вздумали от девиц возвращаться к своему Хозяину. Путами хладными, да полозами шипящими, уже обвивали ноги мужчины - стремясь вверх. В свое убежище - шпагу. Но.. сегодня будет очень много этого - но - .. Тени не пожелали спать. Вскарабкались по груди цепкими кошачьими лапами. Сгустились на плече, обвили толстым кнутом шею бывшего стражника и.. помурлыкали ? Вот так. - Мря-я-яур. - Лениво-растянуто. Да что-то оттянуло правое плечо нашего доблестного героя. Веревка на шее не давит совсем, она пушится и ластится, как нежный кошачий хвост. А Почешир, расплываясь в своей знаменитой улыбке от уха до уха, положил мордочку на лапы и посмотрел на Органиста. - Пр-р-риве-е-ет.. мрр. - Ласково и урчаще, только-только впитывая в себя все положенные Боевому Коту цвета. Черный с белыми полосочками на толстеньких пушистых боках.

Руис_Альмейда: - Конечно, так! но что за хаоситская прогулка без шума, гама, обнаженных тел? Мой милый друг, ты так давно не был на воле! Ах, что за запах, что за… представленье нас ждет сегодня здесь! – Руис переплел пальцы в перчатках и похрустел ими вволь, подняв взгляд к небу, словно огненными буквами там пылали духовные пророчества об их великих будущих свершениях. – Тьфу, теперь говорю как ты… Это разве можно? Мука одна. Уволь, мое знакомство с музами закончилось давно – теперь и знаться не желаю с… бля, ну а ты что за чудо… - Скривив губы, Руис покосился на соткавшихся из собственных нитей кота. Впрочем, надо отдать должное Дуэлянту – не остановился, не завопил, а продолжил идти, снова новый гость на мужском плече было совсем-таки само собой разумеющимся делом.

Иннен: Неласков взор, встречающий кота, но голос Органиста тих, печален, скорбен и туманен, как обман, завеса, льстящая любому встречному сперва:- Кот? Здравствуй, небывалый. Ты - существуешь аль видение моё? Послушай, Руис, видишь?.. - И музыки дитя, теряя страх двуногих, ребром ладони - взмах - касается плеча мужского, дабы украдкой добежать до чуда. Нет. Отстранена рука, дурному мареву, перебирающему черные цвета, вновь взгляд подарен. Стан девичий посторонится, набирая расстояние. Бледна, как будто испугалась? — Больная голова... И только.

ДМ: Почешир устало махнул лапой, словно отнекивался от извечных вопросов. Лапа у него была что надо. Толстенькая сарделька с пушистым мехом, так что Руису пришлось уворачивать свое ухо, если не пожелал, дабы в него врезалась эта сарделька. - Я не глю-юк. Мр. Я сла-а-авный Боево-ой Кот. Почеши-и-ир, урмр. Обычно я в Ска-а-азках напада-а-аю.. да-а-а.. Но сегодня там ску-у-учно. Урмр. Я вот что поду-у-умал. Дава-а-айте поигра-аем вместе-е ? Если игра мне понра-а-авится. Сделаю вам вкусня-я-яшку. Да-а. Если не-ет.. - Тут снова взгляд зеленых глаз перетек на Органиста. Кажется, Кот подростку подмигнул и снова расплылся в залихватской улыбке. Почешир нагло кадрил, устраиваясь в самом шикарном для музыканта ракурсе. - .. бя-яку сде-елаю. Мр ! Ни бо-о-ойся. И ни уходи-и. Этот. - Великий и ужасный кот немного потоптался на мужском плече, явно оценивая и испытывая на прочность. - .. фиг мне блюдце со смета-а-а-аной нальет.

Руис_Альмейда: Как мог Руис, напяливший стальную маску, видеть, что милый Почешир размахивает своими толстыми и, несомненно, грациозными лапами? Поэтому, получив по уху, мужчина поперхнулся, проявил недюжинное терпение, выслушав кота до конца, а потом невзначай так продолжил: - Если еще раз зарядишь мне по уху, я тебе не только фиг в блюдце со сметаной налью, а еще кое-что похуже сделаю. Знаешь ведь, небось, что старые извращенцы-хаоситы делают с аппетитными, подтянутыми котами в самом расцвете сил? Иннен, он, кажется, от нас не отвяжется! Встречал я таких в бездне, богом меня хотели сделать, прикинь? Вот идиоты, да? – Руис, позволив себе улыбнуться, немного нагнул голову вперед, чтобы из-за кошачьей тушки увидеть девушку: как она, все еще идет или уже додумалась бежать, куда глядят?

Иннен: Игра, сказал? Наполненная кровью чаша? Раздор и Хаос, мрак и тьма? Твоя игра какая?.. - На редкость нежный тон, умасливая самолюбие кошачьего красавца. И уголь глаз к тому прикован взором, блестят безумством дивным очи и влажным блеском пляшут, шире раскрываясь. И музыкальное дитя собрата своего не бросит - всё так же рядом, вбирает сок теней с округи в раненые пальцы. А, кашлянув, вновь тихо заведет:- Он так всесилен, Руис? И ты Богам не хочешь дать сметаны? Повремени угрозой, друг мой, ни к чему... — И алчный Ра вторично терпит, исходит бешенством внутри, горит. Уверенности цепь его задержит.

ДМ: - Вот ! Во-о-о-от ! - Торжествующе воскликнул толстенький Кошак и снова переменил позу. На этот раз поза соблазнения музыканта была - боком, явно демонстрируя опухлость на весь живот и пару складочек около лап. - Слы-ы-ышишь что творит этот .. хаоси-и-ит-извраще-е-енец ? Он мне фи-игу в сметану налье-ет ! - Вполне вероятно, что Почешир просто и нагло жаловался на этого, несомненно терпеливого, мужчину. Продолжая весом.. ну около семи - восьми киллограм оттягивать его плечо. Потом заулыбался еще шире, хотя казалось бы, куда ? И снова уложив мордашку на лапы, очень тихо, нежно и мурлыкающе, оповестил. - Рулите в Ска-а-а-азки.. уррр. Если хотите крови-и-ищу.. будет крови-и-ища. А хочу смета-а-а-аны. Да-а-а-а.. Где Кречет обитает хоть зна-а-аешь.. ур ? - Это было обращение уже непосредственно к самому Руису, прикрывая.. ну совсем нечаянно, пушистым хвостом прорезь для глаз в его маске. Левую. кажется, оставляя минимальный обзор.

Руис_Альмейда: - Ты тоже хочешь всех порезать? Какой милый котик. Ты знаешь, ты мне начинаешь нравиться, я обещаю подумать насчет сметаны. На руки ко мне не хочешь, нет, на плече тебе разве удобно? – С легкой надеждой поинтересовался Альмейда, подходя к «Сказкам…». Остановился у крыльца, посмотрел на Иннен, с сожалением покачал головой. – Сметана для Богов – это жизни нас, мой милый друг. Да, кошара? – Вновь с улыбкой поинтересовался мужчина у кота. Поинтересовался – и вынужден был отплевываться от кошачьей шерсти с хвоста, которая нечаянно попала в рот. Божественная месть, не иначе. Но уже занося ногу на первую ступеньку, мужчина был другим, даже кот мог почувствовать по тому, как напряглось его плечо, вполне еще не забывшее ношу доспехов стражи. Рука сжала на эфесе шпаги, и верный Гард был рядом, мурчал и резвился ничуть не хуже этого кота.

Иннен: Насколько ж темный мрак речей кошачьих! Не углядишь за лжи хвостом. Подросток, оправляя черноту волос, косой заводит через шею на костлявое, открытое плечо изогнутые пряди. Задумался Органист, внимая другу и слушая кота. Хоть не сторонник общественных собраний, противник толчеи и запахов душистого дурмана с алкоголем, он вынужден подняться следом, войти в обитель выпивших людей и путников усталых, окинуть взором жизненный театр и онемевших кукол, сразиться с недоверчивостью взгляда каждого из тех. В перстах зажата ткань, перебирается край платья чёрного, и тот исходит в складках. — А нам теперь куда? - Осмелившись спросить.

ДМ: - Тоже-е ? Мр.. да мне как-то все равно. Да-а-а. - Как-то отстраненно промурлыкало умное животное и подтянулось. Ведь таверна ! Ведь зал ! Тут могут быть кошечки, которых еще не успел соблазнить этот полосатик. Так что твердость четырех лап, наш доблестный мужчина, все же почувствовал сразу. Две задних на плече, две передних на макушке. И никто, ни одна единственная живая или мертвая душа не обращала внимания именно на этого великого Боевого Кота. Словно.. его не было ? - Давай к камину-у.. Урр. Закажи три тарелочки смета-а-аны и можно приступать к и-и-играм. - Отплевываться от кошачьей шерсти пришлось вторично, Почешир возжелал теперь на руки Органиста и сейчас примеривался как-раз для прыжка. Его сами стащат с плеча или прыгать ? В зале же действительно все было спокойно. Двое охранников около входа играют в карты. Два кресла у камина пусты, как и столик перед ними. Две подвыпившие компании слева и справа от стойки расположились. И официанточки, что уже порхают к нашим гостям, вопрошать что им надобно. Сервис !

Руис_Альмейда: Даже скучновато, подумал Руис, осматривая зал. Ненавязчиво подтолкнул Иннен под локоть вперед, сказал: - Идем к стойке. Возьми этого пушистого уро… уроженца самой красивой матери на свете, кажется, он хочет прыгнуть к тебе. Будьте добры, пожалуйста, три тарелки сметаны, смешать, но не взбалтывать. И можно несколько кусков хлеба. И солонку… – Кажется, этот мужчина тоже не был промах и как есть сметану правильно, вполне себе знал. Не то что эти коты-варвары, любящие слизывать сметану прямо с тарелки. Фи. Следом Альмейда действительно прошел к стойке, начисто игнорируя свободные кресла у камина. Уселся, поправил плащ и маску, и с самым серьезным видом, на который был способен, мужчина кивнул Кречету или тому, кто работал на месте бармена, мол, привет, старые приятели. Как у вас дела? – Что, милый друг, музыка этого заведения тебе терпима? – Руис с улыбкой посмотрел на Иннен, и во внимательном взгляде серых глаз промелькнуло нечто, похожее на опеку. Мало ли, это он у нас ветеран попоек, побоев, помое… ну, всего прочего, сопровождающее такие увеселительные вечера.

Иннен: Пульсировали жилы Ра, изъеденные похотью свободы - он вожделел её. Так отчётливо становилось его дыхание на ухо, едва народ явился пред глазами. Мужчины. И в льстящем шепотке, баюкающим обещанием свободы и небывалой силы, Органист прослушивал призыв к атаке тёмного Отца, но игнорировал всю остроту его волнений. Осилив фобии при помощи короткого касания Альмейды, продвинулась вперед, избрав удобное сиденье, и прервала свой диалог внутри. Метнулся влас по снежным бугоркам плеча, к локтю сбегая непроглядной тьмой неискаженных линий. — Что? Музыка? Я врать не буду. Как по мне, она ужасна. В ней жизни нет, и смерти... Ничего. Для развлечения скота, - и дерзость слов припала к ушкам Почешира. - Кот?.. И на руках? Поешь сметаны лучше. — Одежду берегла? Единственное летнее и чёрное, излюбленное платье.

ДМ: А что Кот ? Он, кажется, да и вероятнее всего .. обиделся. Как же легко обидеть такую ранимую душу ! Еще немного потоптался, оставляя черную шерсть на мужском плече, да и спрыгнул на барную стойку. Деловито прошелся туда-сюда, демонстративно гордо и независимо. На самом же деле просто ожидал того момента, когда принесут сметану. Оная, как и заказывал Дуэлянт. В трех тарелках. Хлеб, соль. - Глади-и-ить не хотя-я-ят. Обзыва-а-аются.. - Ворчал толстенький ходячий пуфик. А затем сграбастав все три тарелки, очень умело их подталкивая поочередно лапами, укатил на крайний и дальний угол барной стойки. И, надо сказать, вовремя. В спину Руиса полетел стул. Обычный, деревянный такой стул с последующим воплем " Это он !! Он ! " .. Орал мужик, который тыкал в мужчину пальцем. Наверное опознал в нем некогда разыскиваемого, или чего попутал. Но орал он достаточно громко и импульсивно размахивая руками, да так. что еще трое прониклись этой идеей. Схватить стулья.. Понравилось !

Руис_Альмейда: - За стойку, живо! – Успел только крикнуть Альмейда и сорвался с места – явно решил перемахнуть через стойку, опрокинув по пути несколько стульев. Послышался шелест обнажаемого клинка, и губы под маской изогнулись в нервном, предвкушающем оскале. Мужчина, пригибаясь у стойки, двинулся к ее краю, иногда выглядывая и следя за ходом действия в зале: вечер совершенно переставал быть томным. Подвернувшемуся по пути Кречету злобно сообщил: - Кречет, по старой дружбе предлагаю свалить, не то запишу к врагам. – Неважно ведь, что толком они не были знакомы, а так, перекидывались парой слов, когда Руис давным-давно заходил сюда и делал заказы. Мужчина посмотрел назад, на Иннен, это чувство беспокойства за подрастающее поколение все еще не оставляло его, и он беспокоился. Ладно, споемся, сказал он себе и наобум взмахнул шпагой, как волшебной палочкой, посылая сгусток чего-то липучего, мерзкого, черного в зал, предположительно, в лицо, в голову одному из парней у входа со стульями. Была-не была…

Иннен: Расслышав вопль, Органист прощупал сквозные ноты страха и неприязни в явленных полутонах, раскладывая ничтожность мужского голоса на составные, более легкие для своего восприятия, части. - Юродивое отродье! - Раскрошилась злость с губ, но едва была различима, ибо крики Руиса её перебили. - Кот! - Властно вкралось меж всеми шумными звуками, и дева, прижав эту пушинку к животу, перешла за границу барной стойки. Руки откинули балласт вниз, венчая прибытие комка падением. Храбрясь восставшим ровным и худым силуэтом, Органист сомкнул ладонь к ладони. Пальцы соединились, и черная, жилистая мгла плавно расползлась в стороны, частично обволакивая костлявое создание, набрасывая вдоль девичьих изгибов мерцание. Правая длань отцепилась, просвистела в воздухе и стукнула по гладкой поверхности баррикады. - Излейте желчь, излейте... Гремите, играйте свою песнь! - Шипение.

ДМ: Кошак.. орал. Возмущенно орал из-за того, что его величественное Я отрывали от тарелки сметаны, уже было наполовину оприходованной. Почешир вцепился в барную стойку когтями, когда его за собой потащил подросток. Остались глубокие борозды. А когда Иненн все же отцепилась от пушистого и толстого, он просто повис на своих когтях, уцепившись за край. Некоторое время болтался, потом птылся подтянуться. Ну куда ему ? В итоге сдался и угрюмо посмотрел на сметану, что осталась.. там.. Подтянулся уже более резвее и снова потрусил к вожделенной тарелке. Что же касается кровищи и убийств. Ну.. пока ничего такого не было. Была кровушка и убивака. Начиная от какой-то мерзкой хни, что вцепилась в морду самому первому пульнувшему стул, и заканчивая общим шипением и хватанием за уши, из которых под чудовищную музыку потекла кровь. Кречет же, конечно отступил. Попятился, хмуро посмотрел на Руиса и скрылся на кухне. А в это время, видя, такое безобразие в зале. Когда линять от туда начал народ, активизировались и охранники. Негодяи ! Вздумали отстреливаться из арбалета. Ну.. вернее сказать. Один попытался прострелить Дуэлянту плечо, которое выглядывало из-за стойки в момента взмаха его " палочки ", а вот с Иненн пришлось поинтересней, пугливая официанточка решила на нее пролить горячий-горячий чай, в этот момент не ловко оказавшись где-то у стойки и пытаясь рассмотреть что твориться. Ну.. посмотрела. Пролила.

Руис_Альмейда: - Ну что, Органист, споемся? – Выкрикнул Руис, поглядывая на Иннен позади себя, и весело, заливисто расхохотался, благополучно съехав по стойке вниз и пропустив выше себя болт. В глазных прорезях маски серым пламенем полыхали его очи, вокруг шпаги клубился черный дым и марево – Гарду не терпелось вступить в настоящее дело. Дойдя до края стойки, он вышел из-за нее, распрямился, и громко произнес: - На меня! – вспоминая позабытый клич позабытых дуэлей. Взмах шпагой, рывок вперед, стремительный, через столы и стулья, прямо по ним, через них, и рубящий удар, по воздуху, нет, по людям у дверям, черный удар злости и гнева, чистого Хаоса, сорвавшегося с его клинка, в надежде зацепить двух-трех, из охранников, что стали стрелять. Глаза Руиса остро следили за залом, и сам он помнил о недобром взгляде Кречета и помнил, что из кухни может много кто прийти. Не останавливаться, нет-нет, не останавливаться, пляска вступает в полную силу, и нужно прорываться вперед, только вперед. – En garde! – Опять прокричал мужчина.

Иннен: И к шавке, дерзнувшей испортить кожный покров подростка, ринулось мерзкое, черное, влажное щупальце, породившее себя из блеска окружающей Органиста мглы. Оно раздробилось натрое, заострило кончики в своём скором полете и (по достижению цели) попыталось впиться в личину женщины, проткнуть оба глаза и рот. Насквозь. Нечто отвратительное исторгала и свободная длань левой руки, заведённая за спину. Звуки, безумные звуки разразившейся Тёмной Симфонии, музыка которой обычно бежит и холодит пылкие жилы, сворачивает рубиновую кровь, давит на голову, наваливается, стонет жутким басом в уши и рвёт своей кошмарной репризой человеческие сердца. Блистательная увертюра, которую обрисовывала мёртвая душа композитора, начиналась с затемнения пространства слизью хаоса, и уж потом переходила к динамичной развязке - небывалому грохоту, скрипу, скрежету, смешению всяких музыкальных инструментов, беспорядочно играющих в сознании наступающих глупцов.

ДМ: Как-то быстро все это происходит. И перемещение по залу, и освобождение оного от людей.. В общем по порядку. Если игра началась с уверенного " На меня ! ", то оное прозвучало как нечто спасительное. Как катализатор, в которому ринулись все взгляды присутствующих. Их уже не так и много. Охранников двое, как говорилось. И оба, буквально чудом, извернулись от холода шпаги отважного Дуэлянта, лишь вспоров на себе одежду в том месте, где прошелестел удар. Удар ответный - вполне может быть. Вот например длинного ножа, который бородатый, похожий на медведя, молодец резким движением достает из ножен и по не очень красивой и ровной дуге, выбрасывает руку вперед. Дабы совместить вытаскивание ножа и удар. Справа-налево, по дуге, как говорилось, режущий, да по предплечью\локтю мужчине. Второй же человек наспех перезаряжает арбалет. В тот момент, когда тройка первоначальных людей.. уже опускалась на колени с воплями, закрывая уши и отчаянно матерясь. Девочка, милая любопытная блондиночка.. Ее кровь хлынула на барную стойку, растекаясь по бездушному дереву вязко и изумительно красиво. Органиста никто вроде и не трогает.

Руис_Альмейда: А молодцы, абы кого не берут в замми… в охранники, точно. Уйти с направления атаки ножа было легко, перенос веса на другую ногу, убрать руку с клинком в сторону, уйти в вольт, чтобы развернуться вокруг себя через правое плечо и атаковать бородача режущим горизонтальным ударом в шею, желаю если уж не снести ему буйну головушку с плеч, так хоть перерезать глотку. И Руис не был бы Руисом, если бы не успел в развороте ударить с ноги по арбалету второго охранника – или по голове, если тот заряжал оружие, присев. Негоже одному Ра веселиться, верно? Мы тут и сами кое-что можем, по старинке… Гард клубился вслед взметаемым полам плаща Дуэлянта, и жаждал еще, еще эмоций, страха, смерти. Какие же они ненасытные, эти люди с черными душами.

Иннен: Зато Ра, из гробницы восставший, обнимал собою всё пространство, расходясь то в жгучем и до верхов наполненном мерзостью звуков потоке, то воздушной массой, призраком безобидного сизо-чёрного дыма, из облаков которого вытягивались когти, клыки, многочисленные пасти мелких чудовищ, желающих труп красавицы с золотистыми волосами. — Коль остриём клинка бранитесь, порочите себя и льёте кровь, то слушайте... - И тех троих прорвет струна металла, ещё один противный тон и грохот опадёт в сознание мужей, обрывая связь с реальным миром; быть может, реки крови льются из ушей? Оглохшим рыцарям упреком пойдет удар холодных стёкол-пик, срывающихся из родимой тени в плоть каждого отдельным ножиком - их много, все не счесть. Пробить, проткнуть, заделать решето мучное.

ДМ: Терминаторы-маньяки. Ну ей богу. Что один козыряет своими движениями, то вторая, разрывая сердца всего-лишь музыкой. Ну что тут можно сказать. Пойте, господа, веселитесь ! Сегодня явственно удача на стороне наших героев. Альмейду знатно запорошило комьями крови. Не то, чтобы кровь у человеко-медведя была уже свернувшиеся, скорее просто выходила толчками и распространялась по окружности в виде лужиц. Милое зрелище. И арбалет ногой выбил, лукавый. От чего второй охранник шарахнулся назад, к какому то столику. И нащупал там стекло бутылки. Не долго думая хватанул за горлышко, съездил донышком по столешнице и попер на Руиса, возжелав его плоти. Удар будет колющим, даря хаоситу " розочку " и сразу в лицо. В глаза, нос. Как уж попадет. Под вопли тех бедолаг, что уже один за одним затихали за спиной Руиса. Привет, Ра ! Наслаждайся и питайся горечью, муками и стонами. Смертью. Но.. -очередное!- .. знакомое ли платиновое сияние, то чувство, когда душу твою " наблюдают " и видят насквозь ? Знакомое, а, стражник ? -.. Оцепляйте здание ! Перекрыть черный выход ! Орто, бери двоих и за мной.- Женский власный голос. Присутствие Порядка где-то за стенами сего здания и топот конских копыт. Не забыли суровый взгляд Кречета ? А нефиг его прислугу прошить. Обиделся.

Руис_Альмейда: Это ж надо так, чтоб опять глаза! Это ж надо так, чтоб опять на том самом месте, и опять от малознакомого, необаятельного врага! Отвлекшись на шум и «сканирование» снаружи, Руис нахмурился и пропустил удар в лицо – благо, отчасти спасла соджуровская маска, но только отчасти. Мужчина дернулся в сторону, но острое стекло успело рассечь бровь, ударить в нос, и неизвестно еще, остался ли в порядке глаз, которого стремительно заливало кровью. Альмейда вскрикнул, зарычал и ударил колющим в ответ, решив проткнуть острием клинка грудь ретивого охранника. Второй рукой попытался схватить кисть противника и отвести от себя опасную, уже окровавленную «розочку». – Иннен! Вали на кухню, ищи черный ход! Там тебя будут ждать, прорывайся! – Руис попытался наклонить голову, проморгаться, смахнуть кровь, но все было тщетно, острая, проникающая в мозг боль не отступала, и Гард буйствовал вместе с хозяином, проникая вместе с острием шпаги в тело охранника, желая испить всю его жизненную силу до конца.

Иннен: Фитиль темной души трепетал гневным огнём, подслащённым бурной злостью, багрянцем растекающихся красок и ароматом дикого, чужого страха. Прежде, чем подросток покинет разукрашенную комнату, из-под тканей платья, выступая из стягивающего ремня вверху ноги, покажется любимый кухонный ножик. Его ржавое лезвие, кишащее заразой, угрожающе мелькнет и исчезнет, скроется в набегающем потоке тканей - прячет, отходит в кухню, ища выход, и вереница шагов декорируется черной жижей размером с небольшую стопку, уродует половое покрытие. Доминирующее злато порядка, навязанное и ненавистное, имеет право облиться кровью:- Дари волну, дари объятье... Раскрой сердца глупеющих рабов - пускай горят, кривятся, стонут от твоих оков... — И следует волна двойная, с растяжкой в три секунды - чрез стены, на улицу - во всю мощь трубя славу тёмному отцу, заводя уродливую мессу зла и насаживая на музыкальные ножи подбирающиеся уши стражи.

ДМ: Неа. Не хочет мужик умирать. Вот совсем и ни как. Точно так же как и Руис не хочет. И посему еще дрыгается. И дрыгается, нужно сказать, вполне и весьма успешно. Этот танец казался весьма странным. Дуэлянт в маске и со шпагой, да простой мужик с окровавленным стеклом в руке. Охранник, кстати, отступал к той стене, где находились окна и явственно желал, дабы между ним и Руисом было хоть какое-то расстояние. Вроде более не нападал. Но.. -снова!-.. примерно в эту минуту и открывается дверь Сказок. Стража. Ну а кто еще, когда Храм банально спит ? Стража последний оплот уверенности и защита людей. Кстати о защите. Первое - что появилось в проходе - щиты. Это на тот случай, если кто-то возжелает чем-либо кидаться или плеваться. Закрывает часть лица, грудь, торс. Вошли двое мужчин в легких доспехах с прямыми, но короткими мечами - гладиусами. Плащей нет. Ну и, конечно же та, кто имела наглость заглушить вторую волну резонанса хаоса. Доспех кожаный, нагрудник металлический, разлет ушей - эльфячий. Скандирование будет самое что ни наесть стандартное. Ну там оружие на пол, руки вверх, носом в пол\стенку. Это от мужчин - стражей, что сейчас двигались в сторону Альмейды. За их спинами разгорался платиновый, противно-чистый свет, что подсвечивал ладони Порядочника, коя доставала из поясной сумки-кобуры какой-то амулетик, безделушку с черным камнем. Что же касается кухни. То она самая обычная. Как только войдешь - слева обнаружишь официанточку, что пугливо прикрывается подносом и вжимается в стенку. Справа в середине - окно, которое выходит на улицу - приоткрыто. Слева вход в подвальное помещение. Прямо и налево, после маленького коридора, дверь, что ведет на задний двор. В самом продолговатом помещении .. кастрюли, ножи, вилки, снедь, варево. И вновь Иненн, пока что, никто не мешает.

Руис_Альмейда: Гард затих. Смолк. Он стал немым. Руис, почувствовав себя сейчас внезапно таким… одиноким, почти стал печалиться, но вспомнил, что не время. Кровь капала на маску и лицо, из-за чего одна половина была бледно-стальной, вторая – окровавленной, и он все еще улыбался сквозь прорезь рта. Без духа будет трудно, очень. Да и когда было… ах, к Порядку все это! Тьфу, вот же он… - Господа! – Громогласно объявил Руис, аналогично уходя от выжившего охранника (счастливчик он, правда?) и вскакивая на один из столов, что поближе к стойке. – Я вынужден вас покинуть, ваше обществе неимоверно пресно и скучно! Разрешите откланяться, вечно ваш Дуэлянт! – Расхохотавшись, мужчина наклонил стол и съехал вниз, приподнимая стол за собой – так чтобы тот встал на ребро деревянным щитом, если кому-то взбредет в голову садить в него из арбалетов. Следом – опять за стойку, и бегом, бегом, пригибаясь, через кухню по черному ходу – бежать, бежать, и мысли вихрем в голове, и Руис по наитию схватывает со стойки одну бутылку и кидает ее в сторону стражи, надеясь на авось, на удачу. Мужчина улыбается. Улыбается, ибо пляска не заканчивается, пляска никогда не заканчивается, она продолжается – вечно!

Иннен: Их ложь горит, и злато меркнет в пыльном хламе слов!.. Бездействуют, но мнят себя властителя десницей!.. Правь балом, звук, разбей весь строй своей зарницей! - Гнётся стан девичий, хрупкостью невиданной плачется в окошке и исчезает стремительно, ажуром злого гласа подкрепив чёткость ускользающей картинки; очередной наплыв волны, рассеивающей юдоль панихиды по пространствам нижних комнат в приказе Органиста, всплеск эмоций в гомоне шумящем - к вошедшим в уши льётся скрип и скрежет самый ненавистный, для каждого отдельно свой. Иннен... крадётся по двору, прислушивается, нож все прижимает. Обошла колодец, следуя к конюшне - средь животных неужель не спасена?

ДМ: - Morna lome, Ryis ! - И смех. Женский добродушный смех. Что и говорить. Этот мужчина харизматичен до крайности, особенно когда промахивается по щитам с такого расстояния. Вот тогда он нравился. В остальном же.. Не будем о больном. В спину мужчине еще раз полыхнуло платиновое пламя, словно напоминая о себе. О том, что не раз еще встретятся. Да подкинулась безделушка, что поймав на себе свет Порядка, лучиками потянулась к спящему Духу. Спящему Хаосу. Попытка простая до невозможности. Скрутить, опутать, зацепить и подтащить к себе. Позднее заключить, надень оковы и вечный сон же подарить. Кухня Руиса встретила такая же, как и моментом ранее - Иннен. Только теперь из-за угла здания выбегали трое. Двое мужчин в чешуйчатых доспехах. И один лысый варяг. Знаменитый Орто. Правда.. правда он не сумел погасить волну, будучи увлеченный преследованием. Посему пришлось немного постоять и позажимать уши. Но к чести будет сказано, не матерились, но сжимали челюсти знатно. Перед героями открылась конюшня. животинки в стойлах мирно дремлют. Калитка не высокая, но закрытая и деревянная.

Руис_Альмейда: - Утомленное солнце нежно с морем прощалось… - Напевал запыхавшийся Руис, вылетевший прямо в «объятья» к трем стражникам. По счастливому неведению он даже не подозревал, что Гарда, которого его лишили на некоторое время, теперь еще хотели и отнять! но обошлось, обошлось, и теперь он нос к носу, с окровавленным лицом, залитым кровью глазом, который продолжает болеть, раскланивается с молчаливыми, злыми стражниками. Как же, как же, помнит сам свои ночные дежурства, был зол почище нынешнего. Впрочем, молчание и бездействие его продолжалось ровно долю секунды – следом он припустил к калитке, для дезориентации кинув в голову ближайшего стражника свою шляпу. Черт с ней, купит новую, если еще выберется. – Мой милый друг, не спать, вперед, к калитке! – На ходу срывает с себя плащ и наматывает его на левую руку. Старая привычка.

Иннен: И кончается череда недобрых звуков, пресытившаяся обилием крови, в рассеивании своём нежданном породив сущность настоящей загадки. Но не прерывалось сплетение хаоса в руке, и расходящиеся паутиной нитки по рукам, ногам, спине увещевали об очередной выходке Органиста, изуродованного росчерками тёмных отрезков. И дева, без промедления рванувшаяся в калитке, растворяется за её пределами, чудным каким завитком поднявшегося платья узаконивая удачу спешного прыжка. Узорчатые тени покрыли тело, уничтожая мертвенную бледность кожи и неживой глянец, стирая изгибы. Так образ музыканта постепенно вваливался в темноту, ровнялся с ночью...

ДМ: Чем-то кидаться у Альмейды, да еще и на бегу, получалось очень отвратно. Его шляпка угодила куда-то к колодцу и ее ловить, почему то, времени не было. А отлипшие наконец таки стражи от стен здания, ринулись следом за этими двоими. В кухне послышался шум, от туда вываливаются еще двое. - Орто ! На нем блокировка еще минут сорок. Пробуй ! - И кидается амулетик в сторону лысого варяга. Да, он тоже порядочник. Один из пяти, кажется, в страже. Он тоже пробует потискать духа Хаоса за пяточки, да утянуть за собой. Благо, Альмейда бежит последним. Правда для сего варягу нужно остановится - ну он и остановился. Четверо же.. в латах.. В общем бежать то они попробуют, да вот только ночь все равно проглотит две ускакавшие тушки хаоситов.

Руис_Альмейда: - В этот час ты призналась, что нет любви! Парара, тарадам! – Станцевав несколько па, Руис остановился лицом к калитке, галантно поклонился, отставляя шпагу с умолкнувшим Гардом в сторону, рассмеялся, поморщился, ибо раны давали о себе знать, и потрусил в трущобы Бездны, в эту адову пасть, готовую всегда принять своих злобных и темных детей. В пляске можно было объявлять перерыв. Следующий танец был явно белым: дамы будут приглашать мужчин.

Отредактировано Руис Альмейда (2012-07-09 14:09:29)

Подпись автора

Анкета персонажа.

Судьба никогда не может быть сильнее спокойного мужества, которое противостоит ей.
© Э. М. Ремарк.