Айрин: *Одна из улочек что находилась в недалеко от центральной площади, сего района. Она была достаточно многолюдна в это время суток, так как вела непосредственна к торговым рядам. Неплохое место где можно было бы заработать немного денег. Девушка, что немного выбивалась из всеобщей толпы, своим ярким платьем смуглой загорелой кожей и копной рыжих волос расположилась на одной из лавочек. Рядом с ней лежала скрипка, в белом кожаном чехле. Вскоре Айрин расчехлит ее и необыкновенная мелодия разнесется по окрестностям. Мелодичные звуки, что извлекал смычок из струн не оставят равнодушными не одного прохожего. Возможно чуть позже вокруг нее образуется толпа зевак, ценителей искусства. Футляр где недавно покоился инструмент будет приоткрыт, и любой прохожий кому понравилось мастерство девушки сможет отблагодарить ее монетой. Айрин раньше часто появлялась на этом самом месте. Денег, что она зарабатывала подобным образом вполне хватало и на содержание дома и на еду. А большого ей и не надо было.*

Перу: Дорога, ведущая к рынку, а если пройти через него, то как раз будет удобно выйти в богатому кварталу. А там и до Храма не далеко. Но раз уж он выбрался в центр, то можно совместить полезное.. с полезным. Приятного как-то вообще мало в этой жизни. Но за многие полезности платят не плохие деньги. Так вот. Несколько лавок с разной мелочевкой, еще на подходе к рыночной площади и к одной из них сейчас убрав руки по карманам направляется Перу. Реакция самого хозяина и его соседей была не однозначной. Кто-то попытался вяло и неуверенно поздороваться, что было проигнорировано молодым человеком, а другой вообще сделал вид, что не видит парня, отвернувшись и зарывшись в собственном товаре. Перу же около пол минуты смотрел только на интересующий его объект. – Не хорошо забывать старых друзей. – Со стороны же открывается довольно странная картина.
Хозяин лавки, вместо того, что бы получать деньги от покупателя отдает небольшой кошель ему. Сцена безмолвна, хотя напряжение между обоими практически ощущается физически. Кто-то решил поторопить застоявшегося «покупателя», что заставило бойца лишь развернуться, окинуть женщину с ног до головы немного любопытным взглядом, но.. все-таки удалиться. Впрочем, далеко Перу не ушел. Проходя мимо скрипачки он остановился боком, по ходу движения и несколько секунд просто слушал, не глядя. После звякнул тот самый мешочек, из которого пара серебряных монет осторожно опустились в футляр. Странная тяга к музыке? Или просто повод потратить деньги и время?

Айрин: *Небольшая толпа все продолжала слушать мелодию, что сочинила сама Айрин, ее она называла осень. Тут можно было услышать и как падают листья кружась на ветру, капли осеннего дождя стучавшего по лужам и первые снежинки которые таят еще не долетая до земли. Но спокойное лицо девушки скоро чуть исказиться в недовольной гримасе, противный скрежет тронет ее слух. Девушка продолжит играть не сбиваясь, но все же откроет глаза. А надо заметить, что свою музыку она играла только с закрытыми веками. Будто на них был записан тот самый нотный стан, что наполнял окрестности и отражался от стен домов. Айрин довольно долго будет водить глазами, пока не заметит на третьем доме с права, что стоял на противоположной стороне улице. Создание висевшее на водосточной трубе. И отчаянно пытавшееся не свалиться вместе с оной. Очертания фигуры напоминали волчьи, но создание явно прямоходящее. Зверолюд. Что же она немного поможет ему/ей из далека не видно.
Лиричная, тягучая мелодия смениться быстрым ритмом. Звоном колокольчиков и смехом детей – именно так можно было охарактеризовать следующую композицию. Девушка даже сама начнет пританцовывать, отвлекая все внимания толпы на себя, а вот уже и какая-то парочка пустилась в пляс, за ней другая. Почему она помогает совершенно не знакомому существу. Да все очень просто, если то создание упадет, то наверняка подымится переполох, стража и все дела. А Айрин этого совсем не нужно. На веселую мелодию публика отреагировала благодатно, вот и юноша бросил пару серебряных монет. Она ему конечно улыбнется и кивнет в знак благодарности.*
Ромашка: Чего там и как происходило, сколько народу слушало музыку, кто бросал деньги – она этого не знала и знать не хотела, и было, собственно, не до этого. Отчаянно пытаясь не свалиться, волчица вдруг услышала другую мелодию, уже не такую сладкую и тягучую, но зато более ритмичную и активную. Это придало ей сил и как будто (о, эта удивительная музыка!) обострило рефлексы. В результате Ромашка, отпустив проклятую предательскую трубу, падая ещё на пару метров вниз, уцепилась за выступающий наружу подоконник одного из окон, расположенных на втором этаже дома. Ещё рывок, и она уже стояла на нём, затем ещё один и ещё. Стремительно, словно обезьяна, карабкаясь вверх, волчица оказалась наверху, на спасительной крыше. Хорошо, что, кажется, её никто не успел заметить… Оказавшись здесь, Ромашка облегчённо вздохнула в который раз за сутки.
Перу: Почему же никто? Кто-то сейчас стоит, одновременно и слушая музыку, и уже на протяжении минуты равнодушно наблюдая за происходящим на одном из домов. Правда, среди толпы его взгляд можно и не заметить. Перу, даже сложил на груди руки. Вам и музыка и представление. Можно немного задержаться и просто посмотреть, что будет дальше. Но увы, и ах. Зверолюд влез на крышу и его никто не заметил? Это печально, так как означает, что представление окончено. Одна мысль. Боец задумчиво перевел взгляд на проходящий мимо патруль, а после вернул его на крышу. И снова на патруль. Но на наверное на радость нелюдя, его сейчас Перу просто проводил взглядом, так и не окликнув. Но нет в этом не доли благородности, не стоит обольщаться. Просто он сам только что забирал честно заработанные одним из лавочником деньги. Чего доброго и он в его сторону пальцем покажет. Второй раз отдыхать в гарнизоне за решеткой он не хочет.

Айрин: *Ну что ж создание спаслось и слава богам. Девушка улыбалась уже сама развеселившись своей мелодии. Что становилась то более задорная словно детвора со смехом играет в салочки, то более легкая как солнечные зайчики, что бегают на стенах по утрам в ее комнате. Айрин всегда находила вдохновение во всем том, что ее окружала. Возможно скоро в ее тетради появится и запись сегодняшнего не удачного падение зверолюда, переложенный на ноты. Кто знает, кто знает. Но на сегодня концерт подходил к концу. Последний звук смычок извлечет из струны. Скрипка будет снята с плеча. А девушка легко поклониться собравшейся публики поблагодарив ее за внимание. Но вот из толпы к ней подойдет мальчишка и вложит медную монетку в руку. Да попросит хотя бы еще одну композицию. Ну что ж раз среди юных созданий есть ценители прекрасного, это надо только развивать. Не откажет она. И вот последняя композиция, что это? Неужто снежная лавина, зима и ветер. Буря…
Но вот из толпы к ней подойдет мальчишка и вложит медную монетку в руку. Да попросит хотя бы еще одну композицию. Ну что ж раз среди юных созданий есть ценители прекрасного, это надо только развивать. Не откажет она. И вот последняя композиция, что это? Неужто снежная лавина, зима и ветер. Буря… Но вот звуки утихают и появляется детский смех. Веселая игра в снежки. У пару человек даже мурашки по коже пробегут от легкого холодка, что принесла музыка*

Иннен: Айрин: ...И тут другой удар смычка послышится, погнав воссозданную бурю прочь, а, может быть, её мотивам вторя. Откуда же у Клавиш струнное дитя? Неведомо. Лишь громко оборвав натянутую нить мелодий, входя в великолепие громадин призрачных, построенных умелою скрипачкой, виднеется идущий сквозь толпу стан худощавый, игрою черных влас украшенный. Его рука скользит не так легко, как у рыжей умелицы, но спуску пальцам не дает - а оттого звучание лихое к объятьям чужой скрипки поползет. Воскликнет инструмент, но тут же стихнет, позволяя двум барышням сыграть в дуэт. И Черная уступит ход другой расцветке - Рыжей, на фон сведя наружу рвущиеся ноты.
Айрин: *Дуэт ли или дуэль. Она закончит свой рассказ о прошлогоднем зимнем дне. Минута паузу заполнят рукоплескания рук благодарных зрителей. Но, что за следующие ноты заставят снова замолчать. Удар, еще удар. Звон стали. Неужто войны, страх. Но нет. То будет шпаги двух друзей, что ради своего спасения, скрестили утром ранних их, для совершенства своего уменье. И ноты солнца, что только поднималось от горизонта, окрашивая в ярко желтой. Природа пробуждалась. И птицы пели просыпаясь. На фоне этом продолжал звучать металл. Айрин продолжила играть, смотря на не знакомку чей вид чернее ночи. Контраст что в музыки звучал, подчеркнут был и внешнем видом двух скрипачек, что наполняли звуком жизни. Дорогу что вела к центральной. Монеты сыпались горстями, звеня в футляре инструмента*
DM_L: *Вокруг удивительного дуэта конечно-же уже собралась толпа, зевки и зрители слушали и кидали монетки. Среди них во втором примерно ряду стоял высокий юноша, возвышаясь над многими головами, правда в противоположность был очень худощав. Одет он был в сюртук музыканта , брюки и строгие ботинки, на голове аккуратная шляпа, отчасти скрывающая лицо. В одной руке был футляр с скрипкой, или виолончелью, в другой чёрная с серебряным набалдашником трость, исполненная кажется в виде какого-то зверя, но этого было не видно - рука в перчатке опиралась на неё. Музыкант слушал внимательно с почтительной и лёгкой улыбкой. Что именно было странно в нём? Его взгляд синих глаз был как-будто не здесь. Или видел совсем иное.
Иннен: У существа пришедшего все пальцы исходят кровью: от тяги пробной музыки, от напряжения руки. Они чувствительны и уязвимы. Слегка вишневые дорожки их подпортят, в изгиб крахмальной длани уползут и скроются, внимания не привлекая. Войну желаешь, друг мой?.. Рука сорвется пламенным ударом, похуже стали осыпаясь на нежность струн - и те звучат, и вальс рапиры все танцуют. Подросток заскользит по лику девы, качнется станом в такт, мелодию возьмет. Теперь во власти музыка - он подчинил её, рисуя, словно живописец, побоище и кровь, и лёд... С уст выдох. Трель к концу идет, пассаж последний пробегает, вверяя в руки другой умелицы горящую и дышащую нить. Бери, бери! Возьми её с собою!
Айрин: *Прикроет веки на мгновенье замерев в немом молчанье. Притихла музыка и замер весь народ. Конец? Проигран бой? Но вскоре развернется новое сражение. Удар смычка о струны известит об этом. Война, раскаты грома. По грифу пальцы движет неведомая сила. И вот уже и взгляд движенье не сможет уловить. Ритм ускоряется, озвучивая взрывы. Затем пойдет на спад и вот уже почти замолк. Но снова скрипка запоет. Но что мелодия уже другая. Нежностью она полна. И знающий представить сможет. Поле, что телами устлано. И друг товарища спасает. Девы что в халатах белых, солдат спасают из окоп. Слеза спадет с ресниц скрипачки. Закроет лад рукой, замрет смычек в немом молчанье. Тишина. Покой.*
M_L: *Музыкант тростью отстранил зевак и они отступили в стороны, безмолвно давая ему пройти. Никто даже на него не посмотрел. Он-же положил футляр между ног и оперся обоими руками на трость. Если две девушки внутренне танцевали, рождая эту музыку - он так же безмолвно её слушал, послушно влекомый этими звуками. Юноша прикрыл глаза и стоял так, пока музыка не стала стихать - тогда он их открыл снова, синева зрачка слегка разбавилась красным - как будто лопнули сосуды. Возможно. Так или иначе пока что он стоит так, его пальцы супротив воли сами по себе слегка повторяют движение смычка. И он-же стоит на этом поле сражения, и он же там лежит и убивает и рыдает над погибшими. Хотя кто скажет что это было не так?*

Иннен: Нет, не печалься скрипки дива! Смахни слезу, но не прекращай играть! Под чувством диким, столь внезапным, сравнимым с эйфорией, подросток на натянутых лианах инструмента вновь смычком пройдется, затевая шутку. Теперь игриво музыкант подставляет образы раскрашенных шутов; они все кувыркаются, все тешат свой народ, да кажут языки. Войну сменяют слезы, слезы - человеческое сердце, объятое любовью к жизни, к детям и цветам. Гарцует конь внезапно меж сереющей толпы, прижаренной на солнце. Они и чувствуют, и видят, как шалят подковы. Неустанно, до измора и до боли, но продолжит Черноволосая играть, пытаясь воскресить вторую скрипку, и вновь ей первенство отдать. А кто же позади?.. Кто воздух пальцами ласкает?
Хаджэм: Третий участник весьма удачно разбавил женский дуэт. Весьма удачно для Хаджэма. Ничтоже сумнявшись, старик поднялся и направился в самую гущу толпы, собравшуюся поглазеть и застывшую от изумления. В такой давке (а я вам уверяю, что яблоку негде было упасть) даже наступи кому-то на ногу – не почувствует, не то что засунуть руку в карман, ну вот, например, тому пузану в красном вычурном халате, подпирающий своим пивным животиком близкостоящих особ. Красавец (это сарказм, для тех кто не понял)….

Айрин: *Переведя дыханье возьмет очередную ноту, шуты и танцы, пир веселье. И солнце освещает зал. Но звона лат раздастся где-то в коридоре и двери с грохотом откроют. Войдет мужчина. Статный, сильный здоровяк. И к трону он пройти посмеет, что б честь отдать тому кто правит. Тишина. Одна, вторая, третья нота словно шепот дам. Они за спинами стоят и шепчут о вошедшем. И каждая готова в пляс в пуститься с благородным незнакомцем. Сама же рыжая играя ноты, заметит и того кто подошел пробравшись сквозь толпу. Улыбка губ ее коснется, когда взгляд сможет уловить движенье не видимого смычка. И вот скрипачка подошла к нему. Аккорд возьмет и снова тишина. Ведь партия оставлена ему. Тот рыцарь, что заставил биться сердце дам. Мужская роль мужчине отдана.*
Дейдар: *Что это* Что за столпотворение, рай для карманника и кормушка для хаотических тварей, утративших разум? Похоже никто не знал, а парень сильно не расспрашивал. Не любил он большие скопления народа, а в особенности - находиться где-то в центре. Потому примостился в узком проулке, метрах в двадцати от играющих. Достаточно, чтобы слышать трели и видеть музыкантов сквозь толпу. И на хорошем отдалении, чтобы не быть в эпицентре. Помятая рубаха, пара легких порезов на выбритой щеке - вот результаты запоя. В остальном уже более бодр и свеж. В руке початая бутыль красного вина, за поясом нож изогнутый, в остальном одет все так же. И шляпа на глаза надвинута. Он как бы не участвует в общей картине, выступая сегодня в роли молчаливого зрителя. Возможно сегодняшний спектакль не про него, кто знает... Вновь губы коснутся горлышка бутыли, позволяя вкусить терпкой алой жидкости, затем довольно крякнуть и утереть рот перчаткой черной* (В очередности постов меня не учитывать)
• DM_L: *Что-ж. Высокий юноша сего видимо не ожидал. Он встретился глазами со скрипачкой и улыбнулся. Так, словно перед диким зверем наконец открыли клетку и в его грудь хлынул свежий холодный воздух. Мгновение назад - скрипка была в футляре, между ног. Как она оказалась у него в руках?! Небрежным движением он сбросил с головы шляпу, на спину и плечи упали длинные чёрные волосы, почти до пояса. Видимо он решил всё-таки сыграть по-настоящему. Белые перчатки на руках нежно обняли скрипку и смычок держали легко, непринуждённо. Но едва смычок коснулся первого аккорда...Первым вскинулся (испуганно вскинулся) Ра Иннен. Вторым - дух Айрин. У него вообще началась паника. Объяснить что-то? От духов нельзя будет ничего добиться кроме "ЭТО ОН!" А реальность словно замрёт. Нет, время не остановится. Споткнется сознание едва смычок коснется первой ноты, отражаясь в душе каждого услышавшего его скрипку, на которой был изображен...Знак хаоса. Это могла мельком видеть Айрин. Впрочем кажется данный субъект зла не желал. Как такового. Люди, без сомнения то же почувствовали подобное. Но бежать не могли или…не хотели. Статный воин, в чьих глазах перемешана нежность и жестокость, сплав, истинно рождённый лишь огнём. Несомненно- преклонит он колено пред царем, герольд представит стража северных границ. И будет весел он, неудержим. Со смехом пить, и знает он- второй после короля, смотря в глаза – как низок двор имущих власть ! Смех, и на смешка, как лёгкий возглас нот и сила низких аккордов перекликались и сплетались – Раз, ещё раз , ещё раз. Шаг, мелькает в танце красный плащ
Хаджэм: Ну пока народ находился в оцепенении (сам Хаджэм к зрелищу относился весьма равнодушно, ибо на его памяти и не таких спектаклей было полно), старик шалил. Улов у красного боровичка оказался весьма неожиданный. То был странного вида кубик-рубик из шершавого дерева, довольно старого, едва-едва пахнувшего почти испарившейся смолой (или фармадельгидом), и слегка липкий (видимо, от влажных рук этого толстяка). Старик бросил взгляд только мельком, но успел обратить внимание, что на клеточках было некое подобие рисунка (ну или его частей). (нрпг: прошу мастеров утвердить).
Иннен: Иннен сыграет короля. Дородного, заплывшего жирком. И он жилистыми махнет руками в приветствии, кивнет красивым дамочкам, своей старухе с иссохшей головой, на кой уже короне даже чуждо быть - она всё силится сползти разок-другой. А властные шаги так тяжелы... Но - крещендо! И король танцует, подбрасывая символ власти в арку потолка, плюёт на осуждающие взгляды и прыгает - мелодия совсем становится легка. Но только тело опускается, да топнет толстая нога, как звуков стон до ужаса меняется - там где-то треснула доска. А жаль кровоточат перста... Подросток ощутил собрата-призрака (али кого?), и в музыке его сменился тон. Нет, очи темные не открывались, пред ними лишь утопия дворцовой залы. И будто бы в рядах сама Она, Иннен, соприкоснувшись дланью с пальцем черным Ра. Дуэту скрипачей, чья истинно великолепна струнная стихия, отдает все карты - пусть играют. Черноволосая обратно фон.
Айрин: *Поддержит фон черноволосой пока идет на место где стояла. Добавив немного смеха дам. Но что ж раз роли разобрали. И девушка, что рядом с рыжею стояла взяла во власть себе корону. Но к власти Айрин не стремилась, возьмет себе девичью роль. Она прорвется сквозь толпу, на первый план. И скрипка известит об этом зрителей, которых тут скопилось в трое больше чем с утра. Миледи будет в тонком платье и шелк струится с нотами игры. Она посмеет рыцаря коснуться и в танец страстный утянуть его. Скрипачка снова веки вдруг сомкнет, картину ей рисует воображение. Играют скрипки рассказ ведя. И танец пару окружает. Ведет мужчина, дама же ведется. И плавность звуков льется*
DM_L: *Мягко и не заметно - Скрипач возносился над залой дворцового зала - смычек от одного воина перенесся к общему фону, вплетая в себя движение дородных кавалеров, дам и оркестра, весело наигрывающего мелодию. Пьяные толстые скачут милашки, Трико облегает вспотевшие ляжки, Хрипит геликоном и рвет барабан Пьяный Канкан, потный Канкан... Частица черта в нас Заключена подчас, А ну-ка раз... И сила женских чар Таит в себе пожар, А ну-ка раз, еще раз... Еще раз... еще раз...Калейдоскоп смеха и глаз. Лицемерных и лживых, сытых и брюзгливых. И в этом калейдоскопе выделяется две пары , как извечное противостояние - насмешка презрение и верность стража и холод, расчет и злоба. Неожиданным возгласом оборвется скрипка, так же как неожиданно кавалер взволновано прекратит танец и заметается в поисках этих глаз. Взмах смычка - сюда, туда. Распихивая толпу - искать и защитить короля! Скрипач открыл глаза не прекращая игры. Зрачки были тёмно-красные, следа от синевы не было,на лице застыла лёгкая улыбка
Хаджэм: Этот забавный, и одновременно, странный предмет тотчас овладел всем вниманием и существом старика, который поспешил просочиться сквозь толпу к фонтану, дабы «подберезовик» не успел осознать пропажу и завопить. Впрочем, с учетом той вакханалии, что творилась перед ним, ему это не грозило еще какое-то довольно продолжительное время. Сунув предмет в глубокий карман потрёпанного халата, старик начал выбираться обратно.
Иннен: А что ж король? В смятении он на спасителя взирает. Глядит непонимающе, но танец прекращает. А влас седой как будто вздрогнул, - то Иннен повела рукой смычок, ступив на тропу опасности, с личной Смерти повидаться захотев, - весь грузный стан бежит к златом трону, то бишь, быстренько назад. Как будто в том спасение! А во дворце, где инфантильность красок поверх на очи ниспадает глупых смертных, из толпы, упавшей на колени перед неизвестным музыкантом, отрывается чернявый сгусток - Органист - с закрытыми глазами. Он сброд снующий под ногами подминает, идет вперед, не зная правильности нот, ползет секвенцией, повторяя тон скрипки Монстра - только лишь наоборот. Убийственна ли симфония легенды? И станет ли уродовать музыкальные тела? И Иннен, и иной, плясавшей девы.
Айрин: *За частую история хороша пока ее не стало портить время. Всегда учили оставлять интригу, до думать зрителю и дать им волю. Ведь для одного конец хорош в любовном заключение, другого тронет радость гибель короля. Уйдет порыв летучих нот за замок в даль поля, леса. Расскажет скрипка о природе, солнце, смехе. О людях чья жизнь была в полях, в труде, работе. Она поставит точку там. Замолкнет скрипка и кончен тот рассказ, но легкая улыбка и озорство зеленых глаз, не сможет отпустить народ. Удар по струнам смычком. Они вернулись в зал, но что тут изменилось тяжелый фон портье, закроет солнца свет. И тьму почувствует на род. И снова бой смычком и рвет он струны, и яростные звуки извлекает. Не выдержат они, порвется звоном первый лад. И звоном металлическим поставит точку. А что миледи, тяжело дыша окинет взглядом публику, что вот недавно была на том балу. *

Алатриссте: Белёсые ресницы мгновенно взметнулись, и только теперь по слуху резанул голос третьей скрипки, запоздало, а быть может, наоборот – как нельзя вовремя, и потемневшие, почти что чёрные дымчатые глаза отыскивают лик скрипача, чтобы затем перескочить на бледную Безымянную, и следом, куда более внимательно, запоминающе – на рыжевласую. Музыканты разворачивали полотно для зрителей, - хотя как знать, скорее уж для себя, что-то подсказывало, - на котором буйствовали краски их воображений, но как знать, воспринимали ли зеваки через призму собственных восприятий? И будто линия легла меж слушающими, шумящими и музыкантами, будто столкнулись мира два – эфемерный и материальный. И тут же вспомнилась Алатриссте недавняя аналогия с морем и небом. Тонкие губы дрогнули в тени улыбки, а узкая ладонь легла на центр груди – туда, где холодил бледную кожу медальон Эссайра. Энергия же музыки скрипача казалась настолько чуждой, противоположной, что всколыхнулось вдруг внутри желание развернуться резко уйти.

Дейдар: *Народу становилось больше, и больше, и больше. Он, народ, как вода из сообщающихся сосудов - все убывает из одного места, и прибывает из другого. А темноволосый будет наблюдать до последнего, когда колко-противное незнакомое не кольнет в груди, заставляя уже потянувшуюся ко рту бутыль замереть на половине дороги. И сжаться руку на горлышке бутыли плотнее. Как будто пику вонзили в грудь... И что-то невидимое, незримое - опять толкает в спину, заставляя срываться с места и делать необдуманные поступки* Дерьмо. *Подрагивающей рукой уберет бутыль ото рта, борясь с всплывающим ощущением дискомфорта. Одновременно с этим проснулось и непонимание происходящего, почему вдруг стало так плохо, что едва держат ноги. Пришлось даже на стену облокотиться. И странные голоса зашептали в голове, мол давай, встань и иди... Что-то про умрешь через семь дней тоже было. И оно влекло, оно тащило к музыкантам, оно заставляло сжимать горлышко бутыли плотнее и крепче, наклоняя ту и выливая алкоголь на землю*
DM_L: *Скрипач тихонько приглушит скрипку, давая полотну трав и деревьев развернуться, но не угасит звуки совсем- они оставались тихи. Как будто в небольшой идиллии природы вдалеке было сто-то тревожное, будто- пробуждалась борьба. Когда-же лик обращен был обратно - в зале летала лёгкая пыль и света лучи из пробитых витражей и не было людей. Лишь кровь у подножья трона. Чей клинок достиг задуманной им цели? Чья кровь на власти алтаре? Кто спасен? А кто погиб? Резкий оклик вплетается странным образом гармонично в мелодию, мрачно рисующую не без его помощи картину войн, "рыцари света "павших" сжигают на кострах"...Скрипач длинным аккордом увёл смычок, оставив в воздухе гудеть ещё некоторое время Эхо...С одной стороны послышалось "Стража! Расступитесь!"" с другой...С другой доносились злобные басовитые гавканье и бряцание лат Храмовников. Всё это скрипач слышал. И видел немного иначе и знал- у него есть ещё немного времени. Он ловко убрал смычок и бросил в чехол с монетками кожаный мешочек, с
DM_L: четной суммой на двоих. Золота. Ему, оно в общем то не нужно. После чего он надел шляпу, взял в руки трость, чья головка была исполнена в виде змеи и шагнул в толпу. Иллюзия рассыпалась как осколки. В душе что-то нудно задребезжало, а духи ожили и заволновались - словно их держал лапой огромнейший кот. Они хотели убраться подальше. Ещё и порядок теперь сюда прется.
DM_L: Дейдар: *"Блуждаешь...аешь...аешь?" эхом раздался голос с лёгкой насмешкой, кажется, но, зато хорошенько отрезвляя накатившей на секунду паникой"
Иннен: Конец невинной пляске! Теперь уж грустный звук прорежет плоть дрожащей скрипки, а струны испытают крови желчь, бегущей с тонких, белоснежных пальцев. Прядь смольная чело накроет, на грудь едва вздохнувшую тихонько упадет. Но то последнее, что любопытный глаз увидит - уж Органист рванет... Седое облако земельной пыли вослед ему метнется, затмевая части оголенных ног. А скрипка с порванной струною, с остатком крови безымянной девы покоится в руках у местного мальца уже. Он ничего не понял. Бег. Струится платье. Исчезает силуэт кому знакомый, кому нет, но насовсем, легко дыша, любовью к музыке родимой окрыленный.
Дейдар: *Стража - это хорошо. Они знали Дейдару, и он знал многих из них. Да и вообще у него в документах значилось, кто он и что он из себя представляет. А вот храм темноволосый не любил, не знал и не хотел с ним сталкиваться. Ушел бы, когда появились эти все, скрылся в тени переулка, напился и уснул. Но нет же, грудь просто разрывало, и в голове шум. Он давил-шипел-гудел, мешая сосредоточиться на мыслях и заставляя делать пару шагов вперед, ссутулившись и схватившись свободной от бутыли рукой за шляпу* Заткнись... *В ответ на второй голос, более шипящий и понятный. И темноволосый крепче зубы стиснет, стараясь отвлечься от этой какофонии, на что либо. Пусть то будет даже стычка храма и стражи, что само по себе фееричное зрелище*
Алатриссте: … А музыканты разлетелись кто куда, подобно разноцветным птицам, и Алатриссте медленно вздохнула, чувствуя, как колотится сверх обычной меры сердце где-то под рёбрами. Эссайр, в обыкновении молчавший обиженно после абсурдного для него гуляния по дому усопших, вдруг заговорил – многоголосием и оглушающими образами, что волной заполонили сознание альфары, но разобрать всё это казалось неподвластным. Обычно гладкий лоб вдруг прочертила линия нахмуренности, из глубины начала подниматься так некстати тупая боль. И мысленно шепча, почти умоляя Духа успокоиться, Алатриссте пошла прочь, держа прямой осанку и понимая, что планы на сегодня точно срываются – с прибытием странных людей, о коих та покамест толком ничего не знала, по новости прибытия своего. Тонкие пальцы нервно массировали виски. Пришёл черёд и силуэту в белом раствориться где-то средь толпы.
Айрин: *Игра часто берет расплату, сегодня это была струна. Она поблагодарит внимательных слушателей. Соберет монеты в мешочек что висел на поясе, а скрипку завернет в алый бархат уберет в чехол, смычок уберется в специальное отделение. Храмовники, не было никакого желания сталкиваться с ними. Она довольно быстро покинет место сегодняшней игры, куда отправится, да за новыми струнами. Плохо было хранить инструмент в таком состояние. Да и волос конский на смычке порядком истерся, а заработала она сегодня прилично, надо отдать должное инструменту и привести его в порядком. Торговые ряды богатого квартала. Гулять так гулять*

Отредактировано Ломэ (2012-06-22 15:48:53)

Подпись автора

Самурай рубит сосну в лесу.
Двое тупых в лесу.
Он и меч.